Обещание страсти

Она миновала пруд и на Семьдесят второй улице неохотно вышла из парка. Брела с танцующим в руке шариком, обходила стороной нянюшек, которые направлялись в парк, толкая перед собой огромные английские коляски, покрытые кружевом. Группа французских сиделок двигалась навстречу гогочущим английским няням. Кизия с удивлением наблюдала за очевидной, хотя и замаскированной враждебностью между этими двумя группами.

Она подождала на перекрестке, пока не остановились машины, и направилась к дому по Мэдисон-авеню, мимо небольших лавочек. Она была довольна прогулкой. Мысли постепенно возвращались к Люку. Кажется, она не видела его целую вечность. А так к этому стремилась… Много работала, хорошо себя вела, смеялась вместе с ним по телефону. Но внутри нее жила печаль. И, что бы она ни делала, тоска не проходила. Тяжелая и тугая. Как кулак. Почему она скучает по Люку так сильно?

Привратник открыл дверь. Входя, Кизия потянула шар вниз, но вдруг почувствовала себя неловко. А тот сделал вид, что ничего не замечает.

— Добрый вечер, мисс.

— Добрый вечер, Сэм. — Он носил черную зимнюю униформу и неизменные белые перчатки. Стоя в лифте, как обычно, смотрел прямо перед собой. Интересно, смотрит ли он когда-нибудь людям в лицо? Двадцать четыре года Сэм возил людей вверх и вниз… вверх и вниз… ни разу не взглянув им в глаза… «Доброе утро, мисс»… «Доброе утро, Сэм»… «Добрый вечер, сэр»… «Добрый вечер, Сэм»… И так двадцать четыре года, глядя в одну точку, на стене. В будущем году его проводят на пенсию, подарят на прощание позолоченные часы и бутылку джина. Если к тому времени он не умрет, уставясь все так же в одну точку.

— Спасибо, Сэм.

— Пожалуйста, мисс. — Дверь лифта закрылась, она достала ключ от квартиры.

Подобрала вечерние газеты со стола в холле. Привычка следить за новостями. Сегодня особый день. Газеты заполнены ужасными новостями за неделю. Кажется, более ужасными, чем когда-либо. Умирающие дети. Землетрясение в Чили — тысячи погибших. Арабы и евреи на военной тропе. Проблемы на Дальнем Востоке, убийства в Бронксе. Ограбления в Манхэттене. Волнения в тюрьмах. Последнее особенно сильно тревожило Кизию.

Лениво просматривая первую полосу, она неожиданно остановилась, держась за ручку двери. Все вокруг словно замерло. Сердце остановилось. Заголовок в газете гласил: «Бунт в Сан-Квентине. Семеро убитых». О Боже, сохрани его!

В это время зазвонил телефон, отвлекая ее внимание от газеты. Не сейчас… Что, если… Машинально она двинулась к телефону, все еще держа в руке газету и пытаясь прочесть написанное.

— «Ло…» — Не могла оторвать глаз от статьи.

— Кизия? — Ей показалось, что спрашивают кого-то другого.

— Что?

— Миссис Сен-Мартин?

— Нет, мне жаль, она… Лукас?

— Да, черт возьми. Что происходит? испытывали замешательство.

— Я… Извини, я… О Господи, с тобой все в порядке?

Ужас все еще сжимал ей горло, она боялась сказать что-нибудь лишнее. Может, он находится в таком месте, откуда нельзя говорить? Статья в газете неожиданно подсказала ей многое. Раньше она подозревала, сейчас была уверена. Неважно, что он говорил ей. Она знала истину.

— Конечно, у меня все хорошо. Ты говоришь так, будто только что встретилась с привидением. Что-нибудь случилось?

— Весьма удачное сравнение, мистер Джонс. Но все ли в порядке, я не знаю. Полагаю, об этом мне расскажешь ты?

— Подожди несколько часов, и я тебе расскажу все, что пожелаешь, даже более того. В пределах разумного, конечно. — Он говорил глубоким хриплым голосом, сквозь смех проскальзывала усталость.

— Что ты имеешь в виду? — Кизия затаила дыхание, ожидая, надеясь. Она только что пережила испуг, а сейчас… Но она не смела надеяться.

— Я хочу, чтобы ты отрясла прах Нью-Йорка со своих ног, леди. Без тебя я схожу с ума. Вот что я имею в виду! Как ты смотришь на то, чтобы прилететь сюда следующим рейсом?

— В Сан-Франциско? Ты это имеешь в виду?

— Именно, черт возьми. Мне страшно не хватает тебя, ни о чем другом я не могу думать, и вообще я здесь дошел до ручки. Очень уж давно я не держался за твою попочку. Кажется, прошло уже пятьсот лет!

— О, милый, я обожаю тебя. Если бы ты знал, как мне плохо. Я только что подумала… Я прочла в газетах и…

Он тут же прервал ее:

— Не обращай внимания, крошка. Все хорошо. — Именно это ей и хотелось услышать.

— Что ты собираешься сейчас делать? — спросила она с тяжелым вздохом.