Черный трон

— А может быть, есть что-нибудь посильнее? — ответил я, когда она взяла меня за руку.

— Всенепременно, — ответила она, а я обернулся назад, когда мы выходили из комнаты и с удивлением заметил, что гроб в закрытом виде был похож по форме и размерам на большой контейнер для винных бутылок, даже по месту расположения ручек для переноски.

Она указала мне на удобное кресло, проследила, чтобы я сел в него. Закрыв соединительную дверь, она проследовала в отдаленный конец своей комнаты, где открыла шкаф. Вскоре я услышал легкий звон ударяющихся друг о друга бокалов и звук струящейся жидкости.

Через некоторое время она вернулась, неся в руке высокий стакан, наполненный грязноватой зеленоватой жидкостью с плавающими на поверхности обрывками листьев и чем-то еще.

— С виду похоже на болотную воду, — сказал я, принимая стакан.

— И на вкус тоже, как болотная вода, — добавил я, сделав маленький глоток.

— Это травяной тоник, — объяснила она. — Очень расслабляет.

Я подумал немного, потом сделал еще глоток.

— Вальдемар… что… на самом деле мертв? — спросил я, спустя некоторое время.

— Да, — ответила она, — но иногда он об этом забывает. Как только он вспоминает об этом, испытывает нечто вроде стресса.

— Когда, как он умер?

Она поежилась.

— За месяцы и годы до того, как мы оказались на корабле, — сказала она. — Задолго до того, как я его нашла.

Я окинул взглядом ее жилище, увешанное яркими гобеленами, выстланное шкурами животных и восточными коврами. Тут были статуэтки из черного дерева, я решил из Африки, украшенные медной проволокой и яркими бусинами. Пара толедских клинков висела на одной из стен. Рядом с огромной, задрапированной шелком кроватью был турецкий водопровод. В воздухе висел тяжелый аромат экзотического свойства. Все это напомнило мне цыганский табор, где мне однажды за плату гадали по руке. Сильно напомаженная цыганка была тогда сверхизобретательна на мой счет. И все же здесь было что-то большее, чем тогда. Петерс был прав. Я почти угадывал призрачные видения за ее спиной.

— Чем можно объяснить особенность Вальдемара? — спросил я.

— Я думаю, что на своем смертном одре, — пояснила она, — он стал участником сеанса месмеризма. Его существование приостановлено точно на переходной грани между жизнью и смертью. Поэтому он и получил уникальную способность проникать в суть событий. Но требуется исключительно опытный месмерист, чтобы контактировать с ним, так как он постоянно пытается уйти в темноту недосягаемости.

— И вы, очевидно, именно такой специалист?

Она кивнула.

Я думаю, что уже чувствовал дважды на себе силу вашего воздействия.

— Вполне возможно, — сказала она. — Заканчивайте ваш тоник, и я покажу, как это делается.

Я выпил остаток, поставил стакан в сторону.

— Эта смесь не очень-то на меня подействовала, — заметил я.

— Это довольно легкий напиток, — ответила она.

— Я думал, что вы дадите мне более сильное средство.

— Нет, вы попросили чего-нибудь более сильного. Этим и будет лечение.

Она подняла руки. Казалось, что они излучают искорки. И снова. Я почувствовал теплый пульс, слабое покалывание во всем теле.

— Тоник — не что иное, как подготовка.

— Какого рода лечение вы собираетесь провести?

— Я не знаю точно, — сказала она, — что надо делать а вашем случае. А что вы сами хотели бы?

— Я хотел бы ненадолго избавиться от самого себя.

Она улыбнулась, вытянула руки вперед, опустила их. Меня словно внезапно окатила очень теплая волна. Я откинулся назад в своем кресле и полностью расслабился. Она была доверенным лицом Элисона и знала, что я был нужен ему. Она опять сделала пассы, и я попытался еще более полно расслабиться, позволяя ощущениям пронизывать меня насквозь. Ни одна цыганка ничего подобного со мной не делала.

В то время как первые несколько пассов произвели бодрящее действие, следующие стали более успокаивающими. Создавался эффект отстраненности между моим сознанием и телом. Потом я понял, что мысли стали затормаживаться. Но наряду с этим мной овладела эйфория, поэтому я уже не мог противостоять летаргическому полузабытью.

Ее руки медленно двигались вокруг меня.

— Я собираюсь вызвать у вас очень глубокую релаксацию, — сказала она. — Когда вы проснетесь, то почувствуете себя совершенно отдохнувшим.

Я уже собирался ответить, но потом показалось, что не стоит тратить на это усилия. Она снова сделала пассы, и я уже больше не ощущал своего тела. Кроме глаз. Казалось ужасно обременительным держать их открытыми. Я закрыл глаза. Почувствовал, как снова двигались тени ее рук. А потом я начал уходить: парение… яркая белизна… скольжение… снег… падение…