65  

Пока же про свои предполагаемые мутации я мог сказать только одно. Соскучиться в ближайшее время они мне точно не дадут.


Наверное, хорошо, что в детстве я не мечтал стать космонавтом, потому что космический корабль мне тоже не показали, и вообще весь этот перелет стал одной из самых тоскливых экскурсий в моей жизни.

Но мне это было уже безразлично. Я нервничал во время побега из штаб-квартиры СБА, дико беспокоился, когда сдавался в руки полиции, переживал, сидя в своей камере перед отправкой, и, видимо, переступил тот порог, за которым все стало мне абсолютно по барабану.

Я подозревал, что это окажется сугубо временным явлением и беспокойство, как неотъемлемая часть человеческого существования, все равно вернется, но сейчас мне было спокойно. И даже если бы за десять секунд перед стартом в космический корабль ворвались вооруженные до зубов террористы или эсбэшники, вряд ли бы это вызвало у меня хоть какие-то эмоции.

На какое-то время я стал сторонним наблюдателем в своей собственной жизни. Я стоял в живой очереди, сдавал одежду, получал одежду, мне кололи какие-то прививки и облучали какими-то лампами, мне задавали какие-то вопросы, и я даже что-то на них отвечал. Но делал это на автомате, особенно не задумываясь над происходящим и не стараясь отыскать в нем глубинного смысла.

Я устал. Устал не физически, так как в последние дни больших нагрузок на мой организм попросту не было. Устал морально. Устал нервничать, беспокоиться и переживать.

И мне все стало по фигу.

Наверное, в таком состоянии совершаются великие подвиги или великие глупости. Но мне не дали совершить ни того ни другого.

Задним числом я припоминаю, что все вели себя слишком спокойно для людей, отправляющихся навстречу новой жизни, которая по определению не может быть лучше предыдущей. Я понимаю, что люди пятого тысячелетия могут особо не беспокоиться перед космическими перелетами, хотя в двадцать первом веке некоторые еще нервничали и в аэропортах, но все-таки мне кажется странным, что они воспринимали происходящее так спокойно. Возможно, нам всем вкатили убойную дозу транквилизаторов, чтобы никто не буйствовал во время перелета.

В помещении, где содержали готовых к полету социков, не было окон. Часов в нем тоже не было, и время суток можно было определить только по своим субъективным ощущениям. Мне показалось, что мы провели здесь уже целый день, хотя на деле могло пройти всего несколько часов.

Потом пришли какие-то люди и погрузили нас в автобус.

Я называю эту хрень автобусом, потому что она была похожа на автобус. Аэродинамика у нее была никакая, поэтому я предположил, что передвигается она не по воздуху, а по земле, причем не с самой высокой скоростью и не на самые большие расстояния.

Внутренности этого транспортного средства тоже были похожи на салон автобуса – два ряда кресел с узким проходом между ними. Окон не было.

Кресла оказались на удивление комфортными, похожие не на автобусные, а на сиденья в дорогой иномарке. Впрочем, когда выяснилось, что «автобус» на самом деле является пассажирским модулем космического транспорта, сие уже не показалось мне столь удивительным.

Если бы здесь были окна, я мог бы сказать, что мне досталось место у окна. Но на самом деле это было место у стены. Рядом со мной оказался угрюмый здоровяк, по виду старше меня лет на десять. Устроившись в кресле, он сразу же закрыл глаза. Хорошо хоть храпеть не стал.

Модуль плавно прокатился по асфальтовому покрытию космодрома, затем последовал небольшой толчок, и голос из динамика на потолке сообщил нам, что пассажирский модуль успешно состыковался с орбитальным челноком и нам следует пристегнуть ремни и приготовиться к двукратной перегрузке, сопровождающей прохождение через атмосферу. Приятного полета голос не пожелал. Наверное, все прекрасно понимали, что для людей, отправляющихся в столь неприятное путешествие, это прозвучало бы как издевка.

Не успел я разобраться с ремнями и пристегнуться, как модуль занял вертикальное положение, и я обнаружил, что не сижу в кресле, а лежу на нем. А затем перегрузки, которые оказались вовсе не двукратными, вжали меня в сиденье, и орбитальный челнок отправился к кораблю-носителю, который должен был доставить нас всех к новому месту обитания.

Часть третья

ВСЕЛЕННАЯ НЕУДАЧНИКОВ

НАСТОЯЩЕЕ ТРЕВОЖНОЕ

ГЛАВА 1

Его звали Бивис Балленбахер.

  65  
×
×