Альковные секреты шеф-поваров

К черту!

Странное это было чувство — снова прийти на работу. Скиннер отсутствовал всего несколько недель, а казалось, что прошли века. Офис встретил его гостеприимно и одновременно холодно. Шеннон временно заняла его должность, а он сел на место Боба Фоя. Купер ушел на пенсию — несколько раньше, чем собирался; новый начальник, задумчивый очкарик по имени Глог, на первый взгляд был честным и толковым парнем, хоть и несколько скучноватым. Скиннер сразу же нырнул в работу, взялся одновременно за несколько дел. Разбирая бумаги, он осознал, что Фой на своем посту практически ничего не делал, свалив всю рутину на него. Скиннер решил, что поступит также: переведет стрелки на Шеннон.

Засидевшись допоздна, он поспешно заскочил в бар, опрокинул пару кружек пива и отправился на свидание с Кэролайн. Они договорились поужинать в итальянском ресторане «Пизанская башня», где любил бывать Фой. По настоянию Скиннера ужин начали с бутылки густого калифорнийского шардоне.

В жопу Джиллиан Маккейт!

Он разглядывал Кэролайн: цепочка маленьких красных пятнышек на подбородке, обгрызенные заусенцы… ее облик дышал нетерпением и досадой. Девушка хочет, чтобы ее трахнули, только и всего. А он — не может. Не способен… Причем она, конечно, винит во всем себя. Долго такой расклад не продлится, рано или поздно она потеряет терпение. У нее хватит самоуважения, чтобы прервать бесперспективный роман, несмотря на зарождающееся чувство, в котором она со свойственной ей искренностью уже призналась.

А я? Люблю ли я Кэролайн? Да, но… странною любовью. А еще есть Дороти, которую я люблю по-настоящему, без вывертов.

— Ты в порядке, Дэнни? Грустно выглядишь.

— Не знаю… Наверное, простудился.

Подошел хозяин ресторана, справился о самочувствии Боба Фоя. Скиннер вынужден был пуститься в объяснения. Кэролайн и хозяин слушали сочувственно, отнеся бесстрастный тон рассказчика на счет шока.

Остатки вина в ее бокале похожи на мочу в унитазе. Всё искажается… А может, так и было, а я раньше не замечал? Даже член отказывается служить. Здоровый мужик, двадцать четыре года, а красивую девчонку, которая по нему с ума сходит, трахнуть не может!

Неужели для меня источник силы — ненависть? Нет, чушь! К Кей я никакой ненависти не испытывал. И к Шеннон. И уж тем более к Дороти.

Скиннер понял, что не пойдет сегодня к Кэролайн. Его голова была слишком занята мыслями о Дороти, Кей и де Фретэ — буквально на уровне психоза. Нужно было время, чтобы упорядочить мысли. Выдумав какой-то предлог, он простился с Кэролайн и отправился прямиком домой — по крайней мере так ему казалось…

Улицы Эдинбурга в этот час были пусты, как коридоры морга. Изредка встречался случайный пьяница, но в целом город на Скиннера плевать хотел, точь-в-точь как бросивший его отец.

Сиротка на детском утреннике.

Душа Скиннера разделилась: одна часть хотела сидеть дома на диване, читать любимых поэтов, а другая — бродить бесцельно по улицам, пережевывая тоску. Он на ходу бормотал, вольно цитируя Перси Биши Шелли:

Дьявол вышел погулять среди людей,

Загрустив от одиночества в аду.

Как на праздник нарядился, лиходей,

Напомадился, завился — чисто гей,

И глазами любопытными, в асфальт стуча копытами,

Смотрел на городскую суету.

Цель его хаотических блужданий оформилась несколько часов спустя, когда впереди показалась вывеска ресторана «Мусо». В окнах еще горел свет. Скиннер на автопилоте обошел здание и толкнул металлическую дверь. Она оказалась незапертой.

На кухне было темно. Из глубины помещения доносились странные звуки: хриплое ритмичное дыхание, изредка прерываемое коротким резким визгом. Стараясь не шуметь, Скиннер пошел на звук, источник которого находился, похоже, в районе бара.

Это де Фретэ. Трахает кого-то. Разложил прямо на стойке — и трахает. Навалился потной тушей…

Я понял, кого он трахает. Кей. Ее голова повернута, лица не видно, но эти черные длинные волосы…

Трахает мою Кей…

Сука…

Движения Скиннера сделались быстрыми и точными, как у хищника. Он отступил в тень, безошибочно определил лестницу, ведущую на чердак, и одним духом взлетел по ступенькам. Сердце скакало сумасшедшим поршнем, в груди бурлил черный воздух.

На чердаке было пусто. Пол местами отсутствовал, в проемах виднелись балки. Скиннер крался, уклоняясь от паучьих сетей. В слуховое окошко заглядывал месяц, освещая ящик со слесарным инструментом. Скиннер порылся в ящике и добыл длинный фонарь в резиновом чехле. Слепящий луч скользнул по шляпкам криво вбитых гвоздей, по пыльным перекрытиям… Полыхнуло прислоненное к стене зеркало — огромное, в полный рост. Он посветил под ноги: из несущей балки торчали два мощных новеньких болта.