76  

Вниз по течению речушку окаймляли тополя, верхушки которых трепетали и серебрились в последних отблесках дневного света. Солдаты сменили направление, и вскоре дорога снова сузилась до тропы, уводившей от реки. Они продирались сквозь заросли каких-то кустов с плотными блестящими листьями, там и сям росли приземистые дубы, едва начавшие покрываться листвой. От зелени под ногами шел сладковатый запах сырости, и Робби подумал: что-то не так в этой местности, что-то отличало ее от всего, где они были раньше.

Впереди послышался гул. Он усиливался, становился все более грозным, как будто там с невероятной скоростью вращались маховики или электрические турбины. Они словно вступали в необозримый энергетический зал мощного звука.

– Пчелы! – закричал он.

Пришлось обернуться и повторить еще раз, прежде чем капралы его услышали. В воздухе потемнело. Пчелиные повадки были хорошо известны Робби. Стоит одному насекомому запутаться в волосах и укусить, как, умирая, оно пошлет химический импульс остальным, и пчелы, которые получат его, повинуясь инстинкту, слетятся на то же место, чтобы так же ужалить и умереть. Всеобщая воинская повинность! После всех пережитых опасностей это было бы в некотором роде оскорблением. Все трое солдат натянули на голову шинели и помчались сквозь рой. Облепленные пчелами, добежали до вонючей траншеи, заполненной жидкой глиной, и перебрались через нее по шаткой доске. За амбаром, попавшимся на пути, все внезапно стихло. Амбар стоял на краю хозяйственного двора. По мере того как они начали углубляться в него, разлаялись собаки, и вскоре навстречу выбежала старая женщина, размахивая руками так, словно пришельцы были курами, которых следовало немедленно прогнать. Капралы полностью зависели от Тернера, поскольку он единственный среди них говорил по-французски. Выступив вперед на несколько шагов, Робби ждал, когда женщина приблизится. Рассказывали, что некоторые местные жители продавали воду в бутылках по десять франков за штуку, хотя ему с этим сталкиваться не приходилось. Французы, с которыми он имел дело, были щедры или полностью поглощены собственными несчастьями. Женщина оказалась хрупкой, но энергичной. Лицо у нее было шишковатым, диким и круглым, как луна. Голос оказался резким:

– C'est impossible, M'sieu. Vous ne pouvez pas rester ici.[17]

– Мы переночуем в амбаре. Нам нужны вода, вино, хлеб, сыр – в общем, все, чем вы можете поделиться.

– Impossible![18]

– Мы сражаемся за Францию, – мягко напомнил он ей.

– Вы не можете здесь оставаться.

– Мы уйдем на рассвете. Немцы не успеют…

– Дело не в немцах, мсье. А в моих сыновьях. Они – звери. И они скоро вернутся.

Пройдя мимо женщины, Тернер подошел к колонке, находившейся в углу двора возле кухни. Неттл и Мейс последовали за ним. Пока он пил, за ними, стоя в дверях, наблюдали девочка лет десяти и ее маленький братик, которого она держала за руку. Напившись и наполнив флягу, Тернер им улыбнулся – дети тут же исчезли. Капралы склонились к колонке вместе и пили почти синхронно. Женщина вдруг возникла у Тернера за спиной и схватила его за руку. Но прежде чем она успела снова завести свою песню, он сказал:

– Принесите нам то, что я прошу, иначе мы войдем в дом и возьмем все сами.

– Мои сыновья – настоящие громилы. Они меня убьют. Он предпочел бы ответить: «И поделом тебе», но, отойдя

на несколько шагов, лишь бросил через плечо:

– Я поговорю с ними.

– Тогда, мсье, они убьют вас. Разорвут на куски.

Капрал Мейс был поваром в подразделении королевских войск связи, где служил и капрал Неттл. До армии он работал на складах «Хилз»[19] на Тоттнем-Корт-роуд. Заявив, что понимает кое-что в комфорте, он принялся обустраивать их ночлег в амбаре. Тернеру было бы достаточно и просто брошенной на пол соломы. Но Мейс нашел кучу мешков и с помощью Неттла набил их этой самой соломой, превратив в матрасы. Из тюков сена, которые с легкостью поднимал одной рукой, он соорудил подголовники. А положив прислоненную к стене дверь на кирпичные столбики, устроил стол, после чего достал из кармана пол свечи.

– Везде нужно устраиваться с удобствами, – бормотал он при этом.

Впервые за все это время их шутки не касались секса. Трое мужчин, улегшись на импровизированные кровати, закурили и стали ждать. Утолив жажду, они сосредоточились на мыслях о еде, посмеиваясь над громким урчанием в собственных животах. Тернер пересказал им слова женщины о ее сыновьях.

  76  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×