Мост

Шел первый в храм Божий дорожкой кривой

По полюшку-полю с травой кормовой.

Второй коченел на ледовой горе,

Потом согревался в медвежьей норе.

При встрече заливисто лаяли, но

Наивно считать, что разгадка — «гов…»

Тута я кречу эй преятиль лави и выхватываю кинжял каторый между тем всяку чуш нисет и швыряю сабрыва. И пес купился.

Гляжу я сабрыва и вижу што Серь-Берь шмякнулси в низу об коминюки. И тада я очинь даволный сабой нагнулса за бошкой а ана возми да покатис кабрыву. Хател паймать да замеш-колса ана сорвалас и разбилась в смядку об камни и кинжял я тожи патирял. Вот же гацтво думаю и иду к балшому двартцу в очинь плахом настраении. А в нутре темно хочь глаз кали. И я дажи ни вижу куды миня нисет датамушта бошкой страшна треснулси об низку приталоку ажио искры из глаз ну как о статуйю мраморну прилажился. И ни видна пачти ничиво можит у миня бошка рас сажена и кров тикет на глаза. Кароче хажу я вслипую и ошшупью пытаюс апредилить где ста я и натыкаюс на разные вешчи и ругаюс вавсю. И тута я вдрук слышу шыпение и мима миня литят стрелы и стукаюца об калоны и стены и падают на каминый пол. А я все ишшо очинь плоха вижу но мине удаеца раз глядеть в тени какова то страннава убльудка. Он шыпит и пытаица воткнуть в миня стрилу другую. Ну думаю зашибис ета ж аффигеть можна. Эх жалка нету при мине таво смышленава кинжяла.

Ей первый любезно приносит пчела

И лепит на грудь за лихие дела.

Второй даст одна из сестер девяти

За путы, которых прочней не найти.

Вдвоем охраняют волшебный дворец.

Ты понял, кто это? Ан поздно — …

Хватит гаварю всяку долбону чуш нисти жива иди сюда. И вижу как возли маей руки завис в воз духе валшебный кинджял. Я иво лавлю и кидаю а сам бросаюс на пол. И та поскуда катора шыпела вдрук издает придушиный кашляюшчий звук и смолкаит. Я падошол и ета оказываица женшчина ужастная навид в миня из лука стриляла. Я ишшо плоха вижу но замичаю какие у ние жудкие волосы прям крысины хвасты наверна с раждения бошку ни мыла. Так и аставил иё валяца мордой в лужи крови а вот валшебный кинжял выдирнул из иё глодки. Клянус у етой жудкой бабы кров была што твая кислата от ниё дажи дым шол.

Ну да минета што стово я пашол далше искать Спяшчу Кросавитсу.

Ну нихренаж сибе сурпризики.

Апять аблом! А случилас вот што я на конец нашел комнадку типа келья адну на весь дваретц в каторой было коешто а в астальных было пусто. Ни ужастных женшчин ни песов приврадников с лишними бошками и сокровишч тожи нету. И казалос уже мине што все ета совершено напрастная патеря времини и от етой мыстли у миня насраение ис портилос но на худой конетц думаю здес есть красивая дивитца катора спит мертвым сном а штоб иё раз будить нада иё пациловать. Нащщет пацилуя ни знаю а уж трахнуть иё не откажус канешна.

И вот аказываица ета ни ана а он. Спяшчий Кросавитс. Лижит в койке мужык рожа вся белая дрыхнит. А кругом всяки железны сундуки панаставлины и к ниму всяки длинные штуки от етих сундуков тянуца. Проста аффигеть можна. У миня канешна от такова зрелишча насраение савсем ис портилос и я уж было сабралса перирезать глодку убльудку да тут вдрук на стине паявилас кортинка и не прастая а жывая. Бабья рожа притчем даволна симпотитчна с рыжьши воласами. «Не надо!» — гаварид. Я ни спишу при контчить мужыка падхажу к кортинке и спрашиваю ты-то сутчка кто така. А дивитца гаварид: «Не убивай его!» Я по кортинке па стучал на стикло пахоже. Зашол в комнату за кортинкой там нету никаво значид нихрена не акошко. Ета пачиму же я ни должен иво убивать спрашиваю бабу. «Потому что он станет тобой. Ты его убьешь, а он будет снова жить, но уже в твоем теле. Уходи, пожалуйста. Не смотри в лицо Медузе и не бери…» Тута дивитца ищщезаит а кортинка становица серой и шыпит как та ужастная баба. Я вдарил па стиклу рукаяткой метча но оно тока раз билос. И адин асколок прям в бошку мине папал и кров снова палилас. Ладна хрен с вами гаварю и вытераю кров с лоба. Тока сабралса ухадить как вдрук вижу на падоконике рыжывьё. Ета скулптура лигужки или кавота на ниё пахожево. Я иё поднял ничиво увесестая. Сунул в корман штонов и надумал што пора как гаварица деладь ноги. Мужыка на койки ни тронул хрен с ним он итак идва дышыт. Хател было паискать дивитцу с кортинки но видь я устал и довно ни чиво ни ел и ни пил и думаю в гастях харашо а дома лутчше. Пашол на зад в патемках и идва ни спаткнулса об труп ужастной женшчины. Вспомнил об чем прасил Харон и падумал што от песих бошек наверна мало што асталос пад абрывом дажи если туда слезу а возвращаца с пустыми руками не хочица и атрубил бошку ужастной женшчине и закинул иё сибе за шштчо. У ниё воласы были как змиюки хатите верьте хатите нет.