Далеко за полночь

— Я предупреждала тебя. Ты пришел слишком поздно.

— Никогда не поздно! — возразил он.

— Прошлой ночью было еще не поздно. Но за последние двадцать часов внутри тебя оборвалась последняя маленькая ниточка. Я это чувствую. Я знаю. Так и есть. Она умерла, умерла, умерла.

— Что умерло, черт подери?

— Твоя душа, конечно. Умерла. Съедена. И переварена. Она исчезла. У тебя внутри — пустота. Ничто.

Он увидел, как ее рука протянулась к нему из темноты. Она коснулась его груди. Быть может, ему лишь показалось, что ее пальцы проникли сквозь его ребра, ощупали его потроха, его легкие, его несчастное, бьющееся в груди сердце.

— О да, она умерла, — печально произнесла она. Как жаль. Город снял с тебя обертку, как с леденца на палочке, и съел тебя целиком. Теперь ты всего лишь оставленная у подъезда пыльная бутылка из-под молока, в горлышке которой паук свил свою паутину. Грохот улиц, словно молот, раздробил в прах твой хребет. Подземка выпила твое дыхание, как кошка высасывает душу из младенца. Пылесосы вычистили твой мозг. Алкоголь растворил остальное. Пишущие машинки и компьютеры пропустили сквозь свое нутро твой осадок, раскатали на принтере, покрошили в мелкую чепуху и выбросили в канализацию. Ты расплылся в нервно мигающих строках на призрачно-бледных экранах старых телевизоров. А все, что от тебя осталось, вскоре подхватит городской автобус, похожий на огромного злого бульдога, и унесет прочь, сжимая тебя в своей резиновогубой пасти.

— Нет! — закричал он. — Я передумал! Выходи за меня замуж! Выходи…

От его крика ледяной гроб раскололся. Куски рассыпались по полу за его спиной. Очертания прекрасной женщины растаяли, оставив на полу небольшую лужицу. Уилл резко повернулся и нырнул в темноту.

Он наткнулся на стену, и в тот же момент послышался стук захлопнувшейся двери и звук закрывающегося замка.

Кричать было бесполезно. Уилл остался один.

Год спустя, июльским вечером, в подземке он в первый раз за триста шестьдесят пять дней встретил Неда Эминджера.

Среди всего этого скрежета, гула и потоков огненной лавы, через который мчались поезда, унося с собой в преисподнюю тысячи тысяч душ, стоял Эминджер — свежий, как листья мяты под летним дождем. Вокруг него плавились восковые фигуры людей. А Нед стоял, омытый водами лишь ему одному принадлежащего ручья, в котором плескалась форель.

— Нед! — закричал Уилл Морган, бросившись ему навстречу, схватил его за руку и стиснул ее в ладонях. — Нед, Нед! Мой самый лучший друг!

— Так оно и есть, верно? — улыбаясь, сказал молодой Нед.

«Господи, конечно, так оно и было! Дорогой, милый Нед, друг на всю жизнь! Подыши на меня, Нед! Одари меня своим животворящим дыханием!»

— Ты теперь президент фирмы, Нед! Я слышал о тебе!

— Да. Может, зайдем ко мне, выпьем по стаканчику?

Пока они искали такси посреди испепеляющего зноя, от светло-бежевого костюма Неда поднимался ледяной дымок холодного лимонада. Среди всей этой брани, криков, сердитых гудков Нед поднял руку.

Тут же подъехало такси. Они безмятежно укатили.

В сумерках возле подъезда из темноты выступил человек с пистолетом.

— Выворачивайте карманы! — приказал он.

— Позже, — с улыбкой ответил Нед, дыша на грабителя ароматом свежих летних яблок.

— Позже. — Человек отступил назад, давая им дорогу. — Позже.

Когда они поднимались на лифте, Нед сказал:

— Ты знаешь, что я женился? Почти год назад. У меня прекрасная жена.

— Она… — начал Уилл Морган и запнулся, — красивая?

— Очень. Она тебе понравится. И квартира тоже понравится.

«Да, — подумал Морган, — знаю, знаю: зеленая поляна, хрустальный звон, свежая трава вместо ковра…»

Они вошли в квартиру, которая и впрямь напоминала тропический остров. Молодой Нед наполнил огромные бокалы ледяным шампанским.

— За что выпьем?

— За тебя, Нед. За твою жену. За меня. За сегодняшнюю ночь, вернее полночь.

— Почему полночь?

— Потому что в полночь я спущусь вниз, к человеку с пистолетом, который ждет меня. К человеку, которому ты бросил: «Позже». И он согласился: «Позже». Я буду с ним один на один. Смешно, нелепо и смешно. Только вот мое дыхание самое что ни на есть обыкновенное, в нем нет аромата дыни или груш. А он все эти долгие часы простоял в ожидании, сжимая в потной руке пистолет, зверея от жары. Отличная шутка! Так что ж… выпьем?

— Выпьем!

И они выпили.