Дневник мамы первоклассника

— Ну, ну, рассказывайте, как там? — спросили девчонки нас в понедельник.

— А вы как думаете? — сказала Наташка и покосилась на меня.

— Красиво? — спросили с восхищением девчонки. — А зеркало во всю стену есть?

Наташка не ответила, но выразительно закатила глаза — мол, естественно.

Мы с ней, не сговариваясь, решили сохранить красивую легенду, в которую очень хотелось верить. Я до сих пор не могу представить себе Людмилу Семеновну, одиноко сидящую в продавленном кресле с беспородным котом на коленях. Нет, кто угодно, только не она.

23 октября Пушкин с нарисованными усами

Объявили родительское собрание по итогам полутора месяцев.

— Родители рассаживаются за те парты, за которыми сидят их дети, — сказала Светлана Александровна.

Мне она показала на последнюю парту, у стеночки. Отличное место для списывания, занятий своими куда более важными, чем уроки, делами. Никакого шанса встретиться глазами с учительницей, которая размышляет, кого бы вызвать к доске. Но это в будущем. Сейчас, в первом классе, их еще не вызывают, до списывания они пока не додумались, а своими делами занимаются в открытую. Я сначала втиснулась за парту, но мышцы имеют память — никогда не сидела ровно. Повернулась в пол-оборота, уперлась спиной в стену — так-то лучше. Немедленно потянуло поговорить с соседкой — мамой. Вася, насколько я знаю со слов учительницы, сидит точно так же, в профиль, и его тоже тянет поговорить.

Светлана Александровна быстренько рассказала про то, что они уже выучили и что им еще предстоит. Разрешила задавать вопросы, чтобы собрание прошло в режиме диалога по наболевшим темам.

На второй парте у окна мама тянула руку, чтобы задать вопрос учительнице. И приговаривала: «Можно? Можно?» Она даже подпрыгивала на месте от нетерпения, но усидела.

— Скажите, а как у них с межличностным общением? — спросила она, когда Светлана Александровна ее «вызвала».

Ну, типичная зубрила-выпендрежница. Вот папу, который наискосок сидел, волновало только, какую букву писать. Нам — родителям — дали задание. На листе бумаги написать красиво первую букву имени ребенка. А они потом доклеят, раскрасят, и получится выставка. Так вот папу волновало, что писать — «е» или «к». Дочку Катя зовут, Екатерина. Нормальный вопрос. А эта с межличностным общением…

Дошел разговор до уроков. Светлана Александровна беспокоилась — не много ли она задает, а то со слов родителей некоторые дети задание делают с плачем и соплями. По три часа сидят, с перерывами на сопли и крики.

— А вы не могли бы моей Соне побольше задавать? — выступила опять эта мама со второй парты. — Она ровно за семь минут все делает. Я засекала. — Родительница с гордостью обвела взглядом класс. Знала бы ее Соня, кому спасибо сказать за дополнительную страницу в прописях. Родная мать взяла и заложила.

— А я свою сначала на черновике заставляю писать, а потом только в тетради, — не выдержала еще одна родительница. Видимо, бывшая хорошистка, с затаенной обидой на всех отличниц.

— Нет, что вы, не надо, — испугалась учительница, — не надо их черновиками мучить. Детки у вас замечательные. Не могу рассказать про каждого в отдельности — вас много. Они все — очень хорошие.

— Нет, расскажите, — попросила мама-отличница. — А что тут такого?

Конечно, она хотела послушать, какие все вокруг идиоты по сравнению с ее Сонечкой. Это же так приятно. И хулиганят, и ручку неправильно держат, и математический диктант написать не могут.

— Да, вот Федя, — вспоминала учительница, — прилежный мальчик. Только не сразу все понимает. Нужно просто ответ написать. Например, три. Он пишет три и всю строчку прописывает.

— А как надо? — испуганно спросил папа Феди, сидевший за первой партой.

— Надо только одну цифру, — объяснила Светлана Александровна, — это же диктант.

— Трудоголик, — съехидничала хорошистка — любительница черновиков.

— Вася уже сидит, — сказала Светлана Александровна мне. — Молодец.

Ну да. Пока они там диктантами меряются, мы стараемся просто усидеть на месте. Нам бы их проблемы.

— А что, бегают? — с ужасом спросила мама-отличница со второй парты.

— Да, дети разные, — философски заметила Светлана Александровна. — Вася бегает, а вот Федю заставь побегать или даже пройтись, так нет. Он будет сидеть с книжкой и с места не сдвинется.