Мертвые могут танцевать: Путеводитель на конец света

Двигаясь дальше по Бродвею, особое внимание обратите на площадь Таймс-сквер. Именно здесь наблюдается самая высокая концентрация внеземных опасностей. В фильме «Армагеддон» именно сюда упали осколки небесного астероида. В «Дне независимости» над Таймс-сквером завис блин космической тарелки. В «Охотниках за привидениями» именно здесь толпа встречала овациями бесстрашных борцов с нечистью, а в первой «Матрице» по этой площади разгуливала сногсшибательная блондинка в красном, специально смоделированная для Киану Ривза.

Еще пару кварталов выше — и вы окажетесь на границе Сентрал-парка. Чтобы не потеряться в зарослях, иногда задирайте голову: вы всегда сможете сориентироваться по торчащим над деревьями небоскребам-близнецам «Сан-Ремо». Правая башня знаменита тем, что именно на нее в «Побеге из Нью-Йорка» упал самолет президента США. В левой башне в фильме «Один дома-2» жил беспризорный Маколей Калкин. А в самом Сентрал-парке, у подножия «Иглы Клеопатры», черепашки-ниндзя как-то спасли потерявшегося космического бейби.

7

В Нью-Йорке египетский обелиск один, а в Древнем Риме их было больше двадцати. До наших дней дошло тринадцать. Античные императоры привозили обелиски из Египта и устанавливали на главных площадях Вечного Города. Их позолоченные вершины слепили глаза. Жителям Рима казалось, что это навсегда.

Потом античный мир умер. Готы и вандалы играючи повалили египетские стелы на землю и разломали их на куски. Там, в земле, обелиски пролежали тысячу лет. Когда средневековые европейцы выкопали их с пятиметровой глубины и с трудом заставили снова стоять прямо, над землей восходило солнце уже совсем другого мира.

Бывает так, что мир умирает. Предпоследний раз такое случалось полтора тысячелетия тому назад, а последний раз это происходит сегодня. Все, чем гордится человечество, все главные войны и главные книги остались в прошлом. Наш с вами мир умер. Но никто не хочет этого замечать.

Особенно трудно заметить это в Нью-Йорке. Сто два этажа небоскреба Импайер-стейт-билдинг. Сто миллионов киловатт электрического освещения на Таймс-сквер. Эту площадь американцы с гордостью называют самым электрифицированным местом на земле. Что ж — в тот момент, когда из-под земной коры будет высосан последний литр нефти, эта площадь станет просто местом.

Рано или поздно нью-йоркские небоскребы перестанут скрести небо. Станут смирно лежать поперек тротуаров. Трудолюбивые мексиканцы распашут север Манхэттена под маисовые плантации. Бродячие скотоводы еще скормят своим стадам траву, выросшую над братской могилой Манхэттена. Потом остатки небоскребов (то, что не сгниет и не рассыплется в труху) будут извлечены из земли археологами. Кто-то непременно прославит свое имя открытием допотопного города Нью-Йорка. Очкастые знайки будут пинцетами вытаскивать из глубоченных раскопов осколочки гипсокартона. Они еще напишут толстые книжки, в которых выскажут несколько смелых гипотез относительно того, как именно выглядели верхние этажи Импайер-стейт-билдинг. На место, где стояло это чудо света, непременно придут экскурсии. Люди еще поразятся гигантскому фундаменту бетонного чудища.

Впрочем, это будут какие-то другие люди. Живущие в каком-то другом мире. И вообще, это будет не скоро. Пока небоскребам предстоит пасть и веками лежать под землей.

16

Рим

1

Неделю назад я заходил в музыкальный магазин «Титаник». Мне нужно было взглянуть: нет ли у них альбома «The Joshua Tree» группы U2. У самого входа в магазин я заметил девушку, с которой встречался восемь лет назад. Она рассматривала витрину с DVD. У нее были сногсшибательные сапоги. Она была модная, прекрасная, в дорогой одежде, с ключами от дорогой машины, в дорогущих очках, с дорогущей сумочкой в рифму к сапогам, — а я был такой же, как всегда.

Восемь лет назад она поднимала ко мне мокрое лицо и слизывала капельки спермы с верхней губы. Прекрасно помню, как, испытывая оргазм, она по-дурацки растопыривала ноздри и все повторяла мое имя… Сейчас она на меня даже не взглянула. Думаю, если бы я попробовал с ней заговорить, девушка вызвала бы милицию.

Восемь лет… и все встало на свои места. Не жизнь, а сплошное расстройство. Из «Титаника» я ушел, так и не купив свой «The Joshua Tree».

Этот альбом я купил спустя два дня. Раньше я обычно покупал его на кассетах, а последнее время на CD. Я часто переезжаю с квартиры на квартиру и за время этих переездов перетерял все любимые книги, все любимые диски, несколько любимых джинсов… всех друзей, всех девушек, любую надежду на нормальные отношения с кем бы то ни было… Ну, потерял и потерял — ничего из перечисленного вернуть я не пытаюсь. И только альбом «The Joshua Tree» каждый раз покупаю заново.