Включить. Выключить

— Но вряд ли я что-нибудь найду, — предупредил Пол перед уходом. — У миссис Либман чистота безупречная, она никогда не забывает протереть даже уголки и низ стола.

— У меня возникает ощущение, — внес свой вклад в атмосферу общего уныния Эйб, — что трупы доставляют в Хаг уже разделанными и упакованными в мешки — просто переносят из багажника чьей-нибудь машины в холодильник вивария.

— Отрицательный результат — тоже результат, — возразил Кармайн. — Неизвестно, какую роль играет Хаг в этом темном деле, но не бойни — это явно.

Глава 11

Понедельник, 13 декабря 1965 г.

Досадная особенность затяжных дел — неуклонное сокращение объемов работ. В воскресенье Кармайну было решительно нечем заняться. Он попытался читать, лениво переключал телеканалы, вышагивал из угла в угол. И так устал отдыхать, что в понедельник прибыл в Хаг к девяти утра с чувством облегчения. И застал у дверей толпу чернокожих с самодельными плакатами «Детоубийцы» и «Расисты». Почти все собравшиеся накинули куртки «черной бригады» поверх военной формы.

Поблизости дежурили две патрульные машины, но пикетчики вели себя организованно, только скандировали лозунги и выбрасывали вверх кулаки жестом, который придумал сам Мохаммед эль-Неср. Кармайн отметил, что лидеры «черной бригады» в пикете не участвовали: собралась мелкая сошка, приманка для тележурналистов. К двери Кармайна пропустили беспрепятственно, разве что проводили нестройными выкриками «Легавый!».

Как и следовало ожидать, все воскресные газеты и телепередачи рассказывали о Франсине Мюррей. Кармайн передал комиссару предостережение Дерека Даймена сразу же, и хотя до сегодняшнего дня тревожные прогнозы ничем не подтверждались, полицейские уже нюхом чуяли неладное. Холломен стал очагом негодования — и по общим, и по частным поводам. О роли Хага в случившемся давно было всем известно, и газеты не собирались щадить Джона Сильвестри и Кармайна: передовицы большинства воскресных газет были посвящены гневному обличению некомпетентных сотрудников полиции.

— Видели? — выпалил профессор Смит, едва Кармайн шагнул в кабинет. — Вы их видели? Демонстрация — здесь, у нас!

— Их трудно не заметить, профессор, — сухо отозвался Кармайн. — Успокойтесь и выслушайте меня. Скажите, мог ли кто-нибудь затаить злобу на Хаг? Например, пациент?

Сегодня великолепная шевелюра ученого осталась немытой, от бритвы ускользнуло столько же щетинок, сколько ей попалось. Явные свидетельства распада личности, или эго, как сказал бы психоаналитик.

— Не знаю, — выдавил Смит с таким видом, будто Кармайн предположил нечто абсурдное.

— Вы сами ведете прием пациентов, сэр?

— Нет, уже несколько лет не веду, разве что изредка консультирую сложные случаи, которые всех ставят в тупик. С тех пор как открылся Хаг, моя задача — быть здесь, в кругу ученых, обсуждать с ними вопросы исследований, рассматривать дилеммы, искать решения, если эксперименты приняли непредвиденный оборот. Я даю советы, иногда предлагаю новые темы для исследований. Наукой, преподавательской деятельностью и чтением я занимаюсь так плотно, что принимать пациентов мне просто некогда.

— Кто же ведет прием? Напомните мне, пожалуйста.

— В первую очередь — Аддисон Форбс, так как он занимается клиническими исследованиями. У доктора Понсонби и доктора Финча есть несколько пациентов, у доктора Полоновски — большая клиника. Он видный специалист по синдрому мальабсорбции.

Кармайна так и подмывало попросить собеседника говорить по-английски, но вместо этого он задал следующий вопрос:

— Значит, вы советуете побеседовать прежде всего с доктором Форбсом?

— Как вам угодно, — отозвался профессор и вызвал Тамару.

«А вот и еще одна «хагистка», по виду которой ясно: с ней что-то происходит, — отметил Кармайн. — Интересно, на что она способна? Тамара — изящная и сексуальная особа, но цвести ей осталось всего несколько лет».

Аддисон Форбс в первый момент растерялся.

— Принимаю пациентов? — переспросил он. — Да я же с самого начала сообщил вам об этом, лейтенант! За неделю я успеваю принять человек тридцать, но не меньше двадцати — это уж точно. Я пользуюсь достаточной известностью, поэтому ко мне приезжают не только со всей страны, но и из-за рубежа.

— Могли кто-нибудь из пациентов затаить злобу на вас или на Хаг, доктор?