Тайная жизнь Сальвадора Дали, рассказанная им самим

После Реакции и Революции — Возрождение.

Эпилог

Сегодня 30 июля 1941 года — дата, к которой я обещал моему английскому издателю поставить последнее слово в конце этой рукописи. Я совершенно обнажен и один в своей комнате в ХэмптонМэнор, Вирджиния. Подойдя к большому зеркалу, я могу глаза в глаза разглядеть этого Сальвадора Дали, коим я являюсь, единственного, кого я близко знаю в течение тридцати шести лет. Вот мои прекрасные волосы цвета вороного крыла, которые я так люблю. У меня даже нет мозолей на подошвах. Мои руки, ноги, тело те же, что и у славного подростка, каким я был. Только мой живот стал слегка выпуклым, но это совершенно меня не волнует. Мне не предстоит ни путешествие в Китай, ни даже развод. Тем более я не думаю покончить с собой или броситься в пропасть, безнадежно вцепившись в мягкую плаценту — теплый шелк парашюта. Я не намерен ни с кем драться на дуэли. Я желаю лишь: любить Гала, мою жену, и научиться стареть — это такое тонкое искусство, такое невозможное для других.

И ты, Европа, которой я так дорожу, надеюсь, что в ближайшее время обрету тебя, чуть постаревшую во всех испытаниях. Я был злым ребенком и возрос в тени зала. Я еще люблю заставлять страдать. Но вот уже некоторое время я знаю, что начинаю любить женщину, на которой женился семь лет назад. Вернее, я начинаю любить ее по закону католической и римской Церкви и могу сказать себе, как Унамуно, который дал такое определение: «Если у твоей жены болит левая нога, ты должен чувствовать такую же боль в левой ноге».

Я написал большую книгу о тайнах моей жизни — и только она дает право понять меня. А я хочу быть понятым целым миром, ибо я представляю собой воплощение послевоенной Европы, переживший все перипетии, все опыты, все драмы. Вольный стрелок сюрреалистической революции, я день за днем познавал весь упадок, все интеллектуальные отголоски эволюции диалектического материализма и ложных философских доктрин, создавшихся на мифах крови и расы во имя национал-социализма. Даже у теологии нет больше секретов от меня. Мой разум торопится стать первым среди всех, даже если надо заплатить за эти чрезвычайные открытия ценой самого большого пота, самого страстного увлечения.

Если с фанатичностью испанца я участвовал во всех самых спекулятивных, самых оппозиционных исследованиях, зато я никогда в своей жизни не соглашался принадлежать ни к одной политической партии, какую бы идеологию она не проповедовала. И как мне принять ее сегодня, когда политику поглотила религия?

С 1929 года я без передышки изучал все достижения и открытия Науки за последние сто лет. И если мне не удалось проникнуть во все секреты из-за устрашающей специализации, то я интуитивно постигал их ориентацию и их онтологическое значение. Среди множества вещей, которые остаются еще для нас загадочными и необъяснимыми, со все большей силой и величием подтверждается одна истина: ни одно из философских, нравственных, эстетических и биологических открытий не позволяет отрицать Бога. Во времена, когда отдельные науки выстроили стены, тем более нет иной крыши, нежели святые Небеса.

Небеса — вот чего взыскала моя влюбленная душа на протяжении всей жизни с некоторым смущением и, если можно так выразиться, с запашком дьявольской серы. О Небеса! Горе тому, кто не поймет этого. Увидев впервые выбритую женскую подмышку, я искал Небо; разворошив костылем разлагающийся и кишащий червями труп дохлого ежа, я искал Небо.

А что же такое это Небо? Гала уже стала реальностью! Небеса — ни высоко, ни низко, ни справа, ни слева. Небеса — прямехонько в груди человека, у которого есть Вера.

Сальвадор ДАЛИ,

Хэмптон-Мэнор,

ровно в двенадцать часов.

P.S. — В этот час у меня еще нет Веры и я боюсь умереть без Неба.

Примечания

Арагон Луи (р. 1897) — писатель, участник литературы Сопротивления. Принадлежал к группе дадаистов, затем сюрреалистов, с которыми порвал в 1930 году.

Асанья Мануэль(1880-1940) — испанский политический деятель, левый республиканец. В 1931-33, 1936 гг. — премьер-министр Испанской республики, с 1936 по 1939 гг. — президент. Умер в эмиграции во Франции.

Баррадос, Рафаэль Перес де (1890-1929) — уругвайский художник испанского происхождения, создатель вибрационизма — разновидности кубизма.

Белы Пепин-Хосе, Белы Ласьерра (р. 1904) — друг Лорки и Дали, неофициальный соавтор фильма «Андалузский пес», наряду с Бунюэлем и Дали.