Я говорю — город, Роберт, но до чего он отличался от городов на Земле. Никакой мутной дымки от смога, выхлопных газов, никакого шума от транспорта. Вместо этого — ряды удивительно красивых зданий всевозможных конфигураций, высотой не более двух-трех этажей. Все они застыли в тишине прозрачного воздуха. Ты видел Музыкальный центр в Лос-Анджелесе? Он может дать отдаленное представление об увиденной мною чистоте линий, правильном использовании соотношения пространства и массы, чувстве умиротворяющего единообразия.
Меня поразило то, как ясно я его видел, несмотря на удаленность. Проступала каждая деталь. Фотограф назвал бы это совершенством фокуса, глубины и колорита.
Когда я сказал об этом Леоне, она поведала мне, что мы обладаем чем-то вроде телескопического зрения. И снова определение не адекватно; это явление гораздо сложнее телескопического эффекта. По сути дела, расстояние уменьшается в зависимости от фактора зрения. Если посмотреть на человека, находящегося в нескольких сотнях ярдов, вы увидите все детали, вплоть до цвета глаз — без увеличения изображения. Леона объяснила это тем, что духовное тело может направить на объект наблюдения энергетический «зонд». В сущности, эта способность психического свойства.
— Хочешь попасть туда побыстрее или пойдем пешком дальше? — спросила Леона.
Я ответил, что предпочитаю прогулку, если это не отнимет у нее много времени; мне не хотелось повторять ту же оплошность, что я совершил с Альбертом. Она сказала, что с удовольствием отдохнет и будет рада со мной прогуляться.
Мы подошли к прелестному пешеходному мостику, перекинутому через быстрый ручей. Пройдя несколько шагов, я остановился и посмотрел на несущуюся воду. Она была похожа на жидкий хрусталь, каждое мгновение сверкающий всеми цветами радуги.
Повернув голову, я с любопытством перегнулся через перила.
— Звучит, как… музыка? — спросил я в изумлении.
— Все предметы издают здесь звуки вроде музыки, — сообщила Леона. — Постепенно ты научишься слышать ее отовсюду. Просто вода движется очень быстро, поэтому звук легче различить.
Я благоговейно покачал головой, когда звуки начали образовывать хотя и не отчетливую, но гармоничную мелодию. Я на мгновение вспомнил о любимой маминой пьесе, «Влтава». Не уловил ли Сметана эту музыку в подвижных водах реки?
Глядя вниз на этот ручей, я вспомнил ручей вблизи Мамонтова озера. Тогда мы поставили кэмпер прямо над озером и всю ночь слушали плеск воды в скалах и камнях: чудесный звук.
— Ты грустишь, — сказала Леона. Я не смог подавить вздоха.
— Вспоминаю, — признался я. — Наше путешествие на кэмпере. — Я старался отогнать от себя гнетущее настроение — правда старался, — но вновь оказался в его власти. — Прости, — извинился я. — Иногда кажется, чем больше красоты вижу, тем хуже мне становится, потому что хочется поделиться этим с семьей, особенно с женой.
— Поделишься, — уверила она.
— Надеюсь, — пробормотал я. Она удивилась.
— Почему ты так сказал? — спросила она. — Ты ведь знаешь, что ее увидишь.
— Но когда? — не удержался я от вопроса.
— Тебе хотелось бы узнать? Я вздрогнул.
— Что?
— В городе есть Бюро регистрации, — сказала она. — Основная его функция заключается в регистрации вновь прибывших людей, но оно также может предоставить информацию относительно тех, кто скоро должен прибыть.
— Ты хочешь сказать, я могу узнать, когда Энн будет со мной?
Это казалось совершенно непостижимым, не похожим на правду.
— Мы узнаем, — пообещала Леона. Я судорожно вздохнул.
— Пожалуйста, давай не пойдем туда пешком, — попросил я.
— Хорошо. — Понимающе кивнув, она протянула мне руку. — Альберт говорил мне, что ты немного путешествовал в мыслях, но…
— Да, помоги мне, пожалуйста, — сказал я, от волнения прерывая ее.
— Подожди здесь, Кэти, — сказала Леона собаке, взяв меня за руку.
Я закрыл глаза. Снова это неописуемое ощущение движения. Внешне оно никак не проявлялось — ни ветра, ни головокружения, ни сдавливания. Я ощущал его скорее разумом, чем телом.
Когда я мгновение спустя открыл глаза, мы были в городе, на широком проспекте, устланном — это правильное слово? — травой. Я заметил, что город спланирован по типу Вашингтона — огромный центр с расходящимися лучами улиц, на одной из которых мы оказались. С каждой стороны от нас стояли здания; к некоторым вели ступени или вымощенный плиткой тротуар — материал напоминал алебастр нежных пастельных тонов.