— Где мы? — спросил я, выпрямившись.
— Позади Дома музыки, — ответил он.
Я осмотрелся. Это зрелище в сумерках было поразительным — спускающиеся ряды амфитеатра, окруженного лужайками и цветочными клумбами.
— Здесь сейчас будет концерт? — спросил я.
— Тут есть человек, который все тебе объяснит, — сказал Альберт с улыбкой.
И он развернул меня.
Я сразу же его узнал, Роберт. Он почти не изменился, с тех пор как я видел его последний раз. У него был здоровый, энергичный вид, но он не помолодел и выглядел таким, как я его запомнил.
— Дядя! — воскликнул я.
— Здравствуй, Крис! — приветствовал он меня. Мы обнялись, и он посмотрел на меня. — Итак, ты теперь с нами, — произнес он с улыбкой.
Я кивнул, улыбнувшись в ответ. Дядя Свен всегда был очень дорог мне, ты ведь знаешь.
— Кэти, девочка моя, — сказал он, наклонившись, чтобы погладить собаку.
Та была явно довольна, что видит его. Он распрямился, снова мне улыбнувшись.
— Ты удивлен моим видом, — промолвил он. Я не знал, что сказать.
— Естественное любопытство, — заметил он. — Находясь здесь, человек вправе выбирать себе возраст. Я предпочитаю этот. Глупо ведь было бы встречать здесь только молодых людей, правда?
Я не мог не рассмеяться, заметив лукавый взгляд, брошенный им в сторону Альберта.
Альберт тоже рассмеялся, потом сказал мне, что попытается организовать переключение мыслей прямо сейчас.
После того как он ушел, я рассказал дяде про Энн, и тот кивнул.
— Переключение поможет, — успокоил он меня. — Я видел его в действии.
Его уверенная манера придала мне сил. Я смог даже улыбнуться.
— Значит, ты занимаешься музыкой, — сказал я. — Меня это не удивляет.
— Да, музыка всегда была моей большой любовью, — откликнулся он и, указав на траву, предложил: — Давай присядем. Здесь тебе понравится больше, чем в амфитеатре, — не скажу почему. Пусть это будет сюрпризом.
Мы сели, и Кэти улеглась рядом с нами.
— Здесь часто исполняют музыку? — спросил я.
— О да, она играет заметную роль в Стране вечного лета, — ответил дядя Свен. — Не только как развлечение, но и как способ, позволяющий личности достичь высших уровней.
— Чем именно ты занимаешься? — спросил я.
— Я изучаю наилучшие методы передачи музыкального вдохновения тем, кто обладает композиторским даром на Земле, — объяснил он. — Наши исследования сводятся в таблицы и передаются другой группе, занимающейся усовершенствованием связи с этими талантливыми людьми. Третья группа осуществляет фактическую передачу. Затем… Прости, я расскажу тебе об этом позже — сейчас начнется концерт.
Я не мог понять, откуда он это узнал, поскольку все происходило вне поля нашего зрения, ниже уровня земли.
Да, он был прав: концерт должен был начаться. Я знаю, что ты не любитель классической музыки, Роберт, но тебе, возможно, будет интересно узнать, что главным исполняемым произведением была Одиннадцатая симфония Бетховена.
Я быстро понял, почему дядя предложил сесть выше уровня амфитеатра. Нам предстояло не только слушать.
Едва заиграл оркестр — незнакомую мне увертюру Берлиоза, — как снизу всплыл плоский круг света и застыл на одном уровне с верхними рядами.
Музыка продолжала звучать, а круглое световое пятно обрело плотность, образуя основание для того, что последовало дальше.
Сначала в воздух поднялись четыре отстоящих друг от друга на равном расстоянии столба света. Эти длинные светящиеся колонны балансировали в воздухе, потом медленно сжались и расширились, превратившись в четыре круглые башни, каждая с куполом.
Затем световая плоскость, утолстившись, медленно поднялась и образовала купол над всем амфитеатром. Купол продолжал подниматься, пока не оказался выше четырех колонн, и там застыл.
Вскоре всю эту структуру начали пронизывать самые нежные оттенки цветов. И вместе со звучащей музыкой постоянно менялась подсветка: один неуловимый оттенок сменялся другим.
Поскольку мне не были видны амфитеатр, оркестр или зрители, то выходило, будто передо мной разворачивается какая-то волшебная живая архитектура. Я узнал, что любая музыка излучает формы и цвет, но не всякая композиция создает настолько живые структуры.
Ценность любой мысленной музыкальной формы зависит от чистоты ее мелодий и гармоник. По сути дела, композитор — строитель звуков, создающий здания из видимой музыки.
— Когда музыка кончается, все это исчезает? — прошептал я, тут же вспомнив, что шептать не обязательно, раз мы общаемся мысленно.