Бумажная луна

Дженис перенесла свои тревоги с ребенка, которого у нее не будет, на мужа, которого едва знала. А может, знала гораздо лучше, чем думала? Ей было понятно его стремление прокладывать собственный путь в этой жизни, самостоятельно обеспечивать себя и ни от кого не зависеть. И больше, чем что-то другое, ей было понятно то одиночество, которое жило в его душе. Они оба оставили друзей и родных ради того, чтобы удовлетворить свое честолюбие. А новых друзей не завели, ведь когда работаешь день и ночь, ни на что другое просто не хватает времени.

Но теперь они обрели друг друга. Она надеялась, что для Питера этого достаточно. Что до Дженис, то она никогда и не мечтала иметь так много. Несмотря на все препятствия, связанные с прошлым, ей безумно хотелось, чтобы их брак принес счастье им обоим.

Носильщик шел по проходу и выкрикивал: «Гэйдж!», перекрывая визг тормозов и завывание свистка. Дженис потянулась к своему саквояжу, и в этот момент сразу трое мужчин ринулись ей помогать. Возникла небольшая потасовка. Дженис страдальчески вздохнула. Бетси, закусив свою ленточку, с любопытством наблюдала за происходящим.

Дженис поправила на голове свою модную шляпку, которая надвигалась глубоко на лоб, а сзади закручивалась кверху. Она сама смастерила ее вместе с Кармен из старых вещей и чувствовала себя в ней настоящей королевой. Увидев носильщика, Дженис протянула ему монету, и тот немедленно бросился в гущу сражения, через минуту победно вынырнув с ее саквояжем в руке.

Она начинала постигать волшебную силу богатства. Возможно, жизнь в гостях у Эви и Тайлера оказала на нее дурное влияние. И все же она очень гордилась собой, выходя на станционную платформу в сопровождении носильщика, несущего ее багаж. Дженис старалась не обращать внимания на раздосадованных соперников, спешащих сзади.

Она осматривала просторы Нью-Мексико — впервые не через окно поезда. Отсюда, с железнодорожной станции, был виден почти вес-ь город. Доски, которыми были обшиты фасады некоторых магазинов, были настолько свежи, что из них еще сочилась смола. Эти фасады скрывали стены из сырой глины. В городе не было ни дощатых тротуаров, ни мощенных щебнем дорог. В поле ее зрения попали три салуна, но ни одной церкви. «И это еще был большой город, через который ходили поезда, а что же тогда представляет собой Бутт?» — удрученно подумала Дженис.

Крепко держа Бетси за руку, она подошла к начальнику станции и спросила, как пройти в контору по найму дилижансов. Теперь за ней увязалось сразу четыре добровольных провожатых. Не слишком ли суровое испытание для засидевшейся в девках учительши?

Наконец, устав от назойливой помощи своей свиты, она обнаружила, что сидит в конторе по найму дилижансов, пьет вместе с Бетси лимонад и слушает небылицы, которыми стараются переплюнуть друг друга ее ухажеры. Кто-то пошел за ленчем, кто-то остался следить за тем, чтобы весь ее багаж вывезли на тележке со станции.

Вдруг она увидела, как из подъехавшей почтовой кареты вышел мужчина в цилиндре и потянулся за своим чемоданом. Сердце Дженис подпрыгнуло, но радость была мимолетна: она увидела его окладистую бороду и тучный живот. Как она могла подумать, что Питер приедет ее встречать? Ведь у нее даже не было возможности известить его телеграммой о своем приезде.

Когда погрузили все вещи и кучер заверил, что готов к отправлению, они забрались в тесный салон дилижанса, и лошади тронулись, Дженис разрешила Бетси помахать на прощание их докучливым обожателям. Сама она была так взволнованна, что просто сидела, вцепившись в свою сумку, и молилась.

Их единственной попутчицей оказалась пожилая женщина с животом таким же необъятным, как и корзина с едой, которую она везла. Женщина открыла корзину, как только дилижанс выехал за черту города.

— Нам повезет, если по дороге нас не изнасилуют и не снимут скальп, — сказала она и с полнейшей невозмутимостью впилась зубами в куриную ножку.

Глаза Бетси испуганно раскрылись, и Дженис спросила как можно спокойнее:

— Мне казалось, что индейцы уже перестали нападать.

— Джеронимо опять на тропе войны. Еще удивительно, как прошел поезд. Помяните мое слово — он всех нас перережет прямо в постелях!

Говорить этой женщине о том, что она пугает ребенка, было совершенно бесполезно. Дженис неодобрительно поджала губы.

— Я думала, Джеронимо вернулся в резервацию.

Женщина пожала своими массивными плечами:

— Удержать апачей на одном месте можно, только если они мертвы. Их всех надо перебить.