Дилемма Джексона

Тишина. Потом женский голос. Мэриан? Нет, разумеется, это не она.

— Алло.

Джексон, который так и не придумал, что говорить, выпалил:

— Он там? У меня письмо для него или для нее.

— О, он уехал, — ответила женщина. — Покинул нас весьма неожиданно.

— Вот как? А она?

— Не знаю, они ушли вместе, потом он вернулся один, собрал вещи и уехал.

— Ради бога, простите, но не могли бы вы мне сказать, с кем я говорю?

— О, извините, я миссис Белл, живу внизу, он дал мне ключи и…

— Вы не знаете, где он сейчас?

— Да, он оставил мне адрес и телефон, но… не велел никому их давать. Могу я спросить, кто вы?

— Я его брат.

— Ну конечно, конечно, он говорил о вас, вам я могу сообщить…

В Туане, хоть он и считался «домашним котенком» Тима, а также любимцем Бенета, было, по всеобщему мнению, нечто загадочное, хотя, разумеется, и не зловещее. Его называли еще «студентом-теологом». Когда-то он с лучшими отметками на курсе окончил Эдинбургский университет и некоторое время преподавал в одном из лондонских колледжей, а теперь работал в книжном магазине и, судя по всему, никогда не переставал учиться. Говорили, что он был учеником ученика самого Шолема^[28]. Правда это или нет, никто не знал.

По отцовской линии Туан был евреем. Будучи ребенком, его отец вместе со своей семьей спасся от участи жертв холокоста. Они бежали и поселились в Эдинбурге. Женитьба его отца на девушке-шотландке пресвитерианского вероисповедания в местной еврейской общине наделала много шума. Особенно рассердился дед, но с рождением внука стал относиться к браку сына терпимее. Туан помнил, как сидел у него на коленях, а также как шел в траурной процессии на его похоронах. Еще более раннее воспоминание: отец называл его Яковом, а мать — Томасом, и Томас зачастую одерживал верх!

Отец Туана говорил со своим единственным ребенком, маленьким сыном, на иврите и идише, отдал его в Свободную иудаистскую школу, водил в синагогу, заставлял ходить в черном, носить кипу и настоял на обряде бар-мицвы. Таким образом, в школе его официально называли Яковом, но иногда также и Томасом, точнее, Томми. Насколько он помнил, его родители никогда серьезно не ссорились, мать ничуть не настаивала на том, чтобы он исповедовал суровую шотландскую религию, которой следовала сама, и они с отцом благополучно жили, страстно любя друг друга.

В Туана Томми переделал впоследствии дядюшка Тим, позаимствовав это прозвище из романа Джозефа Конрада.

Во время учебы в Эдинбургском университете Туан обнаружил интерес к религии. В Лондоне по совету широко мыслящего коллеги стал преподавать историю религий. Он ходил по лондонским храмам и молельным домам, изучая разные религиозные обряды, что навело его на определенные выводы.

Позднее наблюдательные коллеги упрекали его в том, что он воспринимает все это слишком серьезно, а также в том, что занимается этим с чрезмерным увлечением. Другие упрекали его в легкомыслии, что было несправедливо. Просто Туан открывал для себя мистицизм. Это открытие ничуть, как ему казалось, не увело его от того, что он понимал теперь под добротой и добродетелью — качествами, которые он в полной мере находил в своих родителях.

Он писал им домой, иногда очень занятно, о коллегах — университетских преподавателях, о своих изысканиях, картинных галереях, о пиджаке, купленном на распродаже, но не мог толком объяснить, что именно начинал понимать в религии. Часто он в письмах умолял родителей перебраться к нему в Лондон. Поначалу такая возможность не отвергалась, но потом надвинулась тень отцовской болезни. Туан тут же помчался домой и увидел отца бодрым, поправляющимся, не нуждающимся в том, чтобы вокруг него суетились. Он поговорил с врачом, вернулся в Лондон, звонил домой каждый день и каждый день слышал радостный голос отца. Когда Туан в следующий раз приехал в Эдинбург, отец был здоровым, но немного усталым.

Туан поговорил с матерью и с доктором и, решив задержаться на несколько дней дома, позвонил в Лондон коллеге. Отец убеждал его вернуться на работу, но теперь Туан боялся оставлять его. В тот день отец, как всегда, полеживал в постели, Туан решил, что он спит, потом понял, что он без сознания, а еще через некоторое время — что отец умер. Туан организовал похороны. На похоронах плакал, плакала и мать, вообще было много скорбящих.

После ухода отца Туан долго оставался с матерью, они часто сидели рядом и плакали. Мать никого не принимала. Туан предлагал забрать ее с собой в Лондон, но она отказывалась ехать, не хотела покидать дом, где прожила столько лет. Тогда Туан решил бросить Лондон и поселиться вместе с ней. Нет, решительно возразила мать, он должен продолжать свою работу, он будет навещать ее, а она когда-нибудь приедет к нему погостить. Никого другого она видеть не хочет, по крайней мере пока. Она прекрасно может сама о себе позаботиться, заботилась же она, в конце концов, много лет о Туане!

---

28 Шолем Гершом — выдающийся ученый, специалист в области истории каббалы и иудаистского мистицизма, получивший образование и долгие годы работавший в Германии.