Он бросил Пейдж, оставил ее один на один со всем этим.
Когда родился Энди, впрочем, ситуация была нисколько не лучше, но тогда они все-таки были моложе, и маленький Энди был таким чудным малышом. В Институте педиатрии царила атмосфера надежды, а в госпитале чувствовалось присутствие смерти.
Тригви молча сидел рядом.
— Пейдж, скажи, почему ты так не любишь свою мать? спросил он неожиданно. Он не представлял, почему Пейдж, такая мягкая и терпимая, питает неприязнь к собственной матери.
— Старая история. У меня было очень тяжелое детство.
— У большинства людей оно такое. Например, мой отец, добрый норвежец, все-таки считал, что хорошая порка никогда не повредит ребенку. У меня до сих пор остались шрамы на заднице.
— Это ужасно! — воскликнула Пейдж.
— Так было принято в то время. И думаю, что, если бы у него были дети сейчас, он все равно воспитывал бы их в том же духе. Он просто не понимает, почему я так миндальничаю с моими детьми. Поэтому-то мне кажется, что в Норвегии, куда родители в свое время вернулись, им гораздо лучше живется, чем здесь.
— А ты смог бы жить там? — поинтересовалась Пейдж, даже забыв на миг об Алли.
— Нет, пожалуй, не смог бы. После Америки — не смог бы. В Норвегии бесконечно длинная зима и темно круглые сутки. Это какая-то первобытная жизнь. Не думаю, что я смог бы жить где-то еще, кроме Калифорнии.
— Пожалуй, я тоже. — Она содрогнулась при мысли о переезде в Нью-Йорк. Она не прочь была бы продолжить свою карьеру дизайнера, но этим можно было бы заняться и в Калифорнии. Только вот Брэд… Он вообще считал все, чем она занималась, не слишком-то важным.
Кстати, она ведь обещала расписать одну из стен в школе, но теперь, когда все время принадлежало Алли и Энди, ей было не до этого.
— Можно было бы попробовать придать современный вид и этому помещению, — сказал Тригви, оглядываясь.
Приемная выглядела довольно уныло, коридор ненамного лучше. — Эта обстановка просто угнетает. Одна из ваших фресок могла бы заметно оживить ее.
— Спасибо за идею. Я была бы рада сделать это. — Пейдж обвела глазами стены, но про себя подумала, что лучше всего не задерживаться здесь надолго — по любой причине.
— Ну а мне предстоит встреча с вашей матерью? — спросил он, и Пейдж в притворном ужасе закатила глаза.
Он рассмеялся:
— Не может быть, чтобы она была так ужасна.
— Еще хуже, чем вы можете представить. Но она умеет притворяться, если это нужно. Она терпеть не может сталкиваться с тем, что ей не нравится, или говорить на темы, которые не доставляют ей удовольствия. Так что здесь ее ждет серьезное испытание.
— Ну, по крайней мере, судя по всему, она не пессимистка. А ваша сестра?
Пейдж только рассмеялась в ответ:
— Это нечто особенное. Впрочем, они обе такие. Первые несколько лет после того, как я уехала из дома, я вообще у них не бывала и встретилась с матерью только после смерти отца. Одно время мама жила у нас. Я просто ее пожалела. И это была ошибка — они с Брэдом начали ссориться каждый день, конечно, они не переходили границ, но все равно меня просто тошнило от их споров. И разумеется, мама считала, что я и понятия не имею, как нужно воспитывать Алисон.
— Ну теперь ей можно об этом не беспокоиться.
— Да, но зато она будет критиковать врачей, будет звонить моему зятю Дэвиду и говорить, что это просто знахари и на них нужно подать в суд за врачебные ошибки.
Госпиталь ей тоже не придется по вкусу. Не говоря уже о более важных вещах — например, какие ужасные парикмахеры в нашем городе.
— Ну, это ерунда, — Это вы так считаете. Нет, она им еще покажет. — За шутливым тоном Пейдж явно скрывалось что-то иное.
Пейдж уже взрослая женщина, не может же она относиться так неприязненно к родственникам без серьезных на то причин. Но этим она явно не собиралась делиться с ним, по крайней мере немедленно, а он не хотел торопить ее — она имела право на собственные тайны.
Вскоре они расстались — Тригви пошел к Хлое, а Пейдж — к Алисой, а позже, часов в пять, и Пейдж заглянула к Хлое. Девочка еще сильно страдала от боли, но уже привыкла к своим растяжкам и гипсу и была счастлива, что вообще жива. Хлоя очень волновалась за Алисой — Тригви не стал скрывать от нее, что та может умереть. Тут же был и Джейми, он тоже хотел узнать о состоянии Алисой.
— Как она? — спросила Хлоя у вошедшей в палату Пейдж.
— В том же положении. Ну а как ты? Не слушаешься медсестер, флиртуешь с пациентами, всю ночь напролет ешь пиццу? Все как обычно? — усмехнулась Пейдж, и Хлоя рассмеялась в ответ.