Жить дальше

— У Бьорна тоже есть мишка. Его зовут Чарли, — вдруг сообщил он Пейдж.

Когда они приехали к Тригви, Бьорн сразу почувствовал, что Энди из-за чего-то расстроен. Они долго сидели и беседовали, Энди рассказал другу все, что случилось — Ну как он? — спросил Тригви, волновавшийся и за мальчика, и за Пейдж.

— Очень расстроен. Все было гораздо ужаснее, чем я предполагала. Просто кошмар.

— Могу себе представить. — Он хорошо помнил день отъезда Даны. Все плакали, включая ее саму. — Остается такое ощущение, что тебя переехал каток.

— Тебе это хорошо известно! — парировала она. — Что нового у Хлои?

— Устраивает концерты в госпитале. На следующей неделе она должна вернуться домой, и если мы успеем сделать скаты, то она будет жить на первом этаже, в спальне Ника.

Все-таки, подумала Пейдж, какой он счастливый — его дочь возвращается домой. А в состоянии Алисон никаких изменений за четыре недели. Пока еще надежда теплилась, но сколько же это будет продолжаться?!

Они отлично поужинали и обсудили меню на День поминовения. Тригви дал Пейдж почитать свою статью — одну из тех, что он написал для «Нью-Йорк тайме». Им было хорошо вместе, но Тригви хорошо понимал, что сейчас в отношении Пейдж он должен вести себя очень осторожно, — знал, что у нее еще болит рана, нанесенная отъездом Брэда.

— Я не думала, что будет так тяжело, когда он уедет, — сказала она, когда они после ужина вышли в сад, сражаясь с москитами.

— В самом деле? После шестнадцати лет, проведенных вместе, надо быть чудовищем, чтобы ничего не почувствовать. К тому времени, как собралась уезжать Дана, мне казалось, что у меня просто не осталось никаких чувств, и все-таки это было тяжело. Я долго переживал ее отъезд.

С тобой будет так же.

— Я себе не представляю, как стану жить одна.

— Да нет же. Просто ты сейчас в самом центре своих переживаний. На тебя слишком многое свалилось. Как, кстати, Алли? Что говорит Хаммерман?

— Надежда еще есть, но если такое состояние продлится еще пару месяцев, то все. Я и думать об этом боюсь — что будет, если она так и останется в коме, Тригви?

Тригви некоторое время не отвечал, созерцая звезды.

— А я верю, что она придет в себя. — И тут он вспомнил то, что давно хотел ей сказать:

— Кстати, на прошлой неделе я слышал кое-что интересное, но не хотелось тогда тебя слишком напрягать, у тебя и так был хлопот полон рот.

— Что такое?

— Один человек был в гостях, там же была и Лора Хатчинсон. На той вечеринке она была пьяна, по-настоящему пьяна. Ее пришлось тихо увести оттуда. И это удалось — никакого шума. Теперь я думаю — как часто это с ней случалось и была ли она пьяна в тот роковой вечер?

Ну, если кто-то из нас напьется и сваляет дурака, то это не имеет никакого значения, если не повторяется слишком часто. Но человек, у которого проблемы с алкоголем… ситуация довольно деликатная… тут дело совсем другое. Вот я и думаю: не была ли она пьяна и в ту ночь?

Говорят, она изображала такое раскаяние, была так внимательна по отношению к Чэпменам. Кроме того, она сделала огромное пожертвование для Редвудской школы в память о Филиппе. Мне и тогда еще показалось, что она чувствует себя виноватой.

— Не исключено. Но, может быть, она искренне переживает смерть Филиппа, независимо от того, виновата или нет. Она прислала мне письмо с искренним сочувствием по поводу Алли, — бесстрастно ответила Пейдж.

Сначала и у нее было намерение обвинить во всем Лору Хатчинсон, но теперь она и думать забыла об этом.

— Нам она тоже написала, но я не стал отвечать. А что я мог ответить? «Нет-нет, ничего, никаких проблем… все прекрасно… вы чуть не убили мою дочь или превратили ее в инвалида, но все равно, спасибо, что вы нам написали». — Он явно был вне себя от ярости, но потом справился с этим приступом и кротко посмотрел на Пейдж. Понимаешь… меня просто мучит эта мысль. Я даже не знаю, чего я хочу, но у меня есть приятель, репортер, специализирующийся на расследованиях. Он работает в одной из этих бульварных газетенок, но у него довольно обширные связи.

— Но что ты хочешь выяснить? — заинтересовалась она.

— Я сам не знаю, что-то такое… может быть, я тоже ищу иголку в стоге сена, как и ты… Но когда я думаю о том, что случилось той ночью, я понимаю, что там было что-то еще, что-то, чего мы не знаем. Может быть, она так и не излечилась от алкоголизма, и тогда мы имеем право знать об этом.

— Ну что же, почему бы и не попросить его выяснить, — тихо ответила она, и Тригви кивнул.