Дорога судьбы

Они вернулись домой только в три часа утра. Медленно поднимаясь по главной лестнице дома Терстонов под руку с отцом, Сабрина едва сдерживала зевоту.

– Какой прекрасный вечер, папа... – Он согласился, и она вдруг хихикнула. – Если бы нас сейчас видела Ханна! Возвращаемся домой в три часа утра...

Они засмеялись, представив себе сурово насупленные брови и недовольное брюзжание экономки. Она наверняка сочла бы это неприличным.

– И она обязательно сказала бы мне, что я похожа на свою мать, – продолжая смеяться, заявила Сабрина. – Когда ей не нравилось то, что я делала, она говорила именно так. Они, наверное, ненавидели друг друга.

Она усмехнулась, а Иеремия улыбнулся. Сейчас это выглядело забавным, но тогда все было совсем иначе. Очень немногое из того, что делала Камилла, было забавным.

– Они действительно ненавидели друг друга, – подтвердил он. – И они сцепились в первый же день, когда я привез твою мать в Напу.

Только сейчас, спустя двадцать лет, он вдруг впервые вспомнил о кольце, которое нашла Ханна. Если бы она этого не сделала, Сабрины не было бы на свете. Он не рассказывал дочери эту историю, как не рассказывал и никаких других, и был по-настоящему благодарен Ханне, что и она не делала этого. Она была скромной женщиной и хорошим другом в течение многих-многих лет.

Отец и дочь поцеловались, пожелав друг другу спокойной ночи перед покоями Сабрины, затем она вошла в спальню, подошла к окну и выглянула наружу, чтобы полюбоваться тщательно ухоженным садом. Насколько изменился он за пять лет, прошедших с того дня, когда она впервые оказалась в нем перебравшись через забор! Тогда это были настоящие джунгли... И вновь Сабрина подумала о том, что ее мать по ночам выглядывала в это окно, вернувшись домой после очередного бала. Она чувствовала, что особняк начал жить той же жизнью, что и двадцать лет назад. И хорошо, что она оказалась здесь и возродила этот прекрасный дом. Он был таким пустым и печальным пять лет назад... Сабрина улыбнулась своему отражению в зеркале, сняла ожерелье, подаренное Амелией, а затем и золотистое платье, доставившее ей в этот вечер столько удовольствия. Полюбовавшись на себя в зеркало, она перевела взгляд на украшенные эмалью часы, стоявшие на ночном столике, и отметила про себя, что уже почти четыре часа утра. Легкая дрожь пробежала по ее телу: еще никогда в жизни она не была на ногах в столь поздний час, за исключением, может быть, того случая, когда затопило рудник и ее отец вернулся домой лишь под утро. Но тогда причиной было несчастье, а сегодня – радость, самая большая в ее жизни. Теперь надо дождаться бала, подумала Сабрина уже в постели. Почти час она пыталась заснуть, но возбуждение, вызванное впечатлениями сегодняшнего дня, не проходило. Интересно, спит ли отец? Устав от попыток заснуть, она встала и направилась в туалетную комнату. Чем просто лежать с закрытыми глазами, интереснее встретить рассвет. Нельзя упускать ни одного впечатления, тем более сейчас, когда она наконец ощутила всю полноту жизни... Облачившись в белый атласный пеньюар и домашние туфли, Сабрина решила спуститься вниз и выпить чашку теплого молока. Однако, уже спускаясь по главной лестнице, она вдруг ощутила какое-то странное колебание, как если бы находилась на пассажирском судне, бороздящем просторы океана. Казалось, дом поднимался и опускался, содрогаясь всеми своими стенами. Землетрясение! Сабрина помчалась к центральному входу, и в этот момент витражный купол, расколовшись на множество разноцветных осколков, рухнул за ее спиной. Стоя в дверном проеме и с дрожью поняв, какой опасности она только что избежала, Сабрина не могла сообразить, что делать дальше.

Отец часто рассказывал ей о землетрясениях шестьдесят пятого и шестьдесят восьмого годов, но все, что она могла вспомнить, она уже сделала – то есть встала в дверной проем. Дверь была открыта, и теперь девушка начала дрожать от холодного апрельского ветра. Дом снова содрогнулся, но этот толчок оказался достаточно коротким. Однако и его было достаточно, чтобы маленькие столики опрокинулись на пол, стекла раскололись, вазы разбились. Сабрина растерянно оглядывалась по сторонам и только потом заметила, что порезала предплечье осколком оконного стекла. Темное пятно крови быстро расползалось по ее белому пеньюару, но тут она услышала, как распахнулась дверь наверху и в темноте раздался голос отца. Очевидно, он искал ее в спальне и не мог найти.