Цементный сад

— Какой он?

— У него машина новая. Посмотри! — И она указала рукой в сторону окна. Но я не стал оборачиваться.

Вернулся Том, и Сью сказала ему:

— Если хочешь за чаем быть девочкой, может быть, наденем оранжевое платье?

Он помотал головой, и Сью надела на него парик. Том выбежал в холл, чтобы посмотреть на себя в зеркало, затем вернулся, сел напротив меня и принялся ковырять в носу. Сью взяла книгу, я снова начал насвистывать, но уже не так громко. Том вытащил из носа козявку, рассмотрел ее и сунул в щель между подушками. Я и сам иногда так делал, но только когда никто не видел, обычно в постели по утрам. Впрочем, в исполнении маленькой девочки это выглядело вполне невинно. Я подошел к окну. Там стояла спортивная машина, из старомодных — с выступающим бортиком и откидным кожаным верхом. Она была ярко-красная, с тонкой черной линией по всей длине борта.

— Выйди и посмотри, — сказала Сью, — она фантастическая!

— На что смотреть-то? — сказал я.

Колеса были с серебристыми спицами, выхлопная труба — тоже серебристая. Вдоль капота шли глубокие узкие прорези, и я представил, как, легко ведя этот автомобиль по крутой горной дороге где-нибудь в Альпах, объясняю пассажиру: «Это для вентиляции. Чтобы мотор не перегревался».

Когда я отошел от окна, Сью в гостиной уже не было.

Том в большом кресле казался совсем крошечным: голова его едва доставала до середины спинки, ноги еле-еле свешивались с сиденья. Несколько секунд я смотрел на него, а он на меня, затем он отвернулся и скрестил руки на груди. Мне подумалось, что ноги его очень странно торчат из-под юбки.

— Ну и каково тебе быть девчонкой? — спросил я.

Том помотал головой и поерзал в кресле, но ничего не ответил.

— Лучше, чем мальчиком?

— Не знаю.

— Чувствуешь себя сексуально?

Том рассмеялся в ответ: он не понимал, что значит «сексуально», но знал, что в ответ на это слово положено смеяться.

— Ну а все-таки?

— Не знаю, — с широкой улыбкой повторил он.

Я нагнулся к нему и пальцем поманил его к себе:

— Когда ты надеваешь парик, юбку и смотришь на себя в зеркало — тебе приятно? У тебя пиписька растет?

Улыбка Тома поблекла, он молча встал и выскользнул из комнаты.

Я стоял посреди комнаты, принюхиваясь к аромату жаркого. Вот наверху скрипнул пол, я заерзал в кресле, меняя позы, и наконец сел, скрестив руки и закинув ногу на ногу. На лестнице послышались легкие быстрые шаги, и в гостиную вбежал Том.

— Идут! Он идет! — радостно объявил он.

— Кто идет? — поинтересовался я и закинул руки за голову.

— Это Дерек, а это Джек, — объявила Джули.

Вставать я не стал, однако расплел ноги и сел прямо. Мы молча пожали друг другу руки. Затем Дерек, кашлянув, взглянул на Джули.

— А это Том, — проговорила она, привлекая Тома к себе и обнимая за плечи, таким тоном, что стало ясно: Дереку она о Томе уже рассказывала.

— Как же, девочка по имени Том, — негромко отозвался Дерек, заходя за мое кресло, так что я его не видел.

Сью принужденно хихикнула.

Я встал. Джули вышла на кухню и позвала Тома помочь ей с жарким, а мы остались, неловко сгрудившись посреди комнаты. Наконец Сью начала разговор.

— У вас такая чудная машина! — прощебетала она нарочито глупеньким, девчоночьим голоском.

Дерек кивнул. Он был очень высок ростом и одет как на свадьбу: светло-серый костюм, кремовая рубашка, галстук, запонки и ремень с серебряной пряжкой.

— А мне не понравилась, — брякнул я.

Дерек с любезной улыбкой повернулся ко мне.

У него были густые черные усы — такие аккуратные и ровные, что казались пластмассовыми.

— Правда? — вежливо спросил он. — Почему же?

— Слишком уж блестит, — ответил я. Дерек взглянул на свои ботинки, и я добавил: — Я имею в виду цвет. Мне не нравится красный цвет. Слишком яркий.

— Очень жаль, — ответил он, глядя на Сью. — А тебе нравится?

— Мне? Да, очень нравится красный, особенно красные автомобили!

Он снова взглянул на меня.

— А мне не нравится, — отрезал я. — Красный автомобиль похож на игрушку.

Дерек шагнул в сторону от нас и остановился, засунув руки глубоко в карманы и покачиваясь на каблуках.

— Когда станешь чуть постарше, — проговорил он, — поймешь, что это и есть игрушки. Только очень дорогие.

— Почему же они игрушки? — спросил я. — Автомобиль — очень полезная штука.