Удивительный Морис и его ученые грызуны

— Ты действительно можешь говорить и думать? — спросил бургомистр.

Загар посмотрел на него. Позади него лежала трудная и долгая ночь. Он неохотно вспоминал о ней. А теперь его ждал ещё более длинный и трудный день. Он глубоко вздохнул. — Я предлагаю тебе следующее, — сказал он. — Ты будешь вести себя так, как будто крысы умеют думать, а я обещаю, что буду вести себя так, как будто люди тоже умеют думать.

Глава двенадцатая

— Браво, крыса Руперт! — кричали звери в Пушной Долине.

Из "Приключений господина Вислоуха".

Толпа ломилась в зал ратхауса. Большинство людей вынуждено было остаться снаружи и пыталось теперь что-то разглядеть над головами стоящих впереди.

Городской совет сидел с одного края длинного стола. С другого края на столе сидели примерно с десяток крыс высокого ранга.

А посредине сидел Морис. Он вдруг взялся ниоткуда, запрыгнув на стол с пола.

Часовщик Крикелихь таращился на других членов совета. — Мы ведём переговоры с крысами! — выдохнул он. — Мы будем посмешищем для людей, если это станет известно! — Город, который говорит с крысами. — Вы можете это себе представить?

— Крысы не для того, чтобы с ними говорить, — сказал сапожник Рауфманн и помахал пальцем перед носом бургомистра. — Разумный бургомистр позвал бы сейчас крысолова!

— Моя дочь сказала, что они заперты в подвале, — ответил бургомистр, глядя на указательный палец.

— Заперты говорящими крысами? — спросил Рауфманн.

— Нет, моей дочерью, — спокойно ответил бургомистр. — Убери-ка свой палец, господин Рауфманн. Моя дочь повела стражников в подвал. Она выдвигает серьёзные обвинения, господин Рауфманн. Она говорит, что под хижиной крысоловов полно продуктов. Она говорит, что крысоловы их крали и продавали речным торговцам. А ведь главный крысолов твой зять, не правда ли, господин Рауфманн? Если я не ошибаюсь, ты очень настаивал в своё время, чтобы именно он получил это место.

Снаружи толпа пришла в беспокойство. Фельдфебель проложил себе дорогу сквозь толпу, ухмыльнулся и положил толстую палку колбасы на стол.

— Одной палки колбасы недостаточно, чтобы говорить о воровстве, — возразил Рауфманн.

Толпа разволновалась ещё сильнее и внезапно разошлась в сторону, освобождая посередине проход. В проходе появилось нечто, что в конце концов оказалось медленно движущимся капралом Кнопфом. Но понятно это стало только тогда, когда с него поснимали восемь связок сосисок, пятнадцать кочанов капусты и три бочонка с маринованной свёклой.

Фельдфебель лихо отдал честь, в то время как сзади него раздались звуки падения капусты на пол и ругань вполголоса. — Разрешите выбрать шесть мужчин, чтобы принести сюда всё остальное, господин! — сказал он с сияющим лицом.

— А где крысоловы? — спросил бургомистр.

— В больших… неприятностях, господин, — ответил фельдфебель. — Я спросил их, хотят ли они выйти из подвала, но они сказали, что они лучше ещё немного там посидят, но они не против того, чтобы им дали воды и принесли чистые штаны.

— Больше они ничего не сказали?

Фельдфебель Доппельпункт вытащил из-за пазухи записную книжку. — Нет, господин, они очень много чего сказали. И ещё они всхлипывали при этом. Они сказали, что во всём признаются, если им принесут чистые штаны. А потом мы нашли вот это.

Другой стражник вошёл с небольшим, но довольно увесистым сундуком и поставил его на стол.

— Мы по наводке крыс поискали под одной из досок, господин. По моим прикидкам, в сундуке не меньше двух сотен долларов. Незаконно нажитое состояние, господин.

— Вы получили информацию от крыс?

Фельдфебель вытащил Сардины из своего кармана. Крыса как раз поедала печенье, но прервалась, чтобы вежливо приподнять шляпу.

— А это не… негигиенично? — спросил бургомистр.

— Нет, шеф, он вымыл руки, — ответил Сардины.

— Я спросил фельдфебеля!

— Нет, господин. Он симпатичный маленький парень, господин. Большой чистюля. Напоминает мне хомяка, который жил у меня, когда я был ещё маленьким.

— Ну хорошо, спасибо тебе, фельдфебель, за хорошую работу, ты можешь теперь идти…

— Его звали Горацием, — добавил фельдфебель.

— Спасибо, фельдфебель, а теперь…

— Я рад опять видеть маленькие щёки, которые раздуваются во время еды, господин.