Час ведьмовства

Но все эти рассуждения отца Мэттингли были не более чем самообманом. Едва ли мисс Карл отнесется к его появлению с меньшей неприязнью, чем в прежние времена. С тех пор как его приглашали в этот дом, минула целая вечность. А Дейрдре Мэйфейр теперь превратилась в «милый пучок морковки», как однажды изволила выразиться ее сиделка.

Нет, он все-таки пойдет туда – хотя бы из любопытства.

Как же это «милый пучок морковки» смог встать на ноги и расколотить стекла в окнах высотою в двенадцать футов? Если поразмыслить, история представляется совершенно неправдоподобной. И почему санитары из лечебницы не забрали Дейрдре туда? Что им стоило надеть на нее смирительную рубашку? Разве не случалось подобного в прошлом?

Однако сиделка Дейрдре почему-то не пустила санитаров на порог и велела им немедленно убираться, заявив, что Дейрдре останется дома и она вместе с мисс Карл позаботится о несчастной.

О том, что тогда произошло, во всех подробностях рассказал старому священнику Джерри Лониган. Водитель санитарной машины, принадлежащей лечебнице, дополнительно подрабатывал за рулем катафалков похоронного заведения «Лониган и сыновья». Этот человек видел все своими глазами… Осколки летели из окна прямо на крышу террасы, что находится со стороны фасада. Судя по звукам, в большой комнате Дейрдре устроила настоящий погром и при этом подняла дикий вой. Жутко вообразить себе такое – словно видишь воскрешение мертвецов.

Ладно, отца Мэттингли это не касалось. Или касалось?

Боже милостивый, да ведь мисс Карл уже за восемьдесят, хотя она по-прежнему ежедневно отправляется на работу. И теперь она живет в этом громадном доме лишь с Дейрдре и приходящей прислугой.

Чем больше отец Мэттингли думал об этом, тем яснее понимал, что просто обязан туда пойти. Даже если и сам дом, и мисс Карл, и все, что он знал об этом семействе, не вызывало в душе ничего, кроме отвращения. Да, надо идти.

В былые времена его отношение к дому на Первой улице было совсем иным… Сорок два года назад, когда отец Мэттингли впервые прибыл из Сент-Луиса в этот приход на берегу реки, он находил женщин семейства Мэйфейр обаятельными – даже грузную и ворчливую мисс Нэнси, не говоря уже о милой мисс Белл и прелестной мисс Милли. Дом заворожил его бронзовыми часами и бархатными портьерами. Молодому священнику понравились большие мутноватые зеркала и закрытые темными стеклами портреты предков, выходцев с Карибских островов.

Отцу Мэттингли импонировали ум и целеустремленность Карлотты Мэйфейр, угощавшей его кофе с молоком. Они сидели в беседке, в белых плетеных креслах, за белым плетеным столом, а вокруг стояли вазы с орхидеями и папоротниками. Отец Мэттингли провел в доме Мэйфейров много приятных дней, беседуя с его обитательницами на самые разные темы, будь то политика, погода или история прихода, которую тогда он столь усердно старался узнать и понять. Да, ему нравились эти люди.

Ему нравилась и маленькая Дейрдре – очаровательная шестилетняя девочка, которую всего через двенадцать лет постигла столь трагическая участь. Он не успел узнать ее как следует – слишком короткими были их встречи. Интересно, написано ли теперь в учебниках по медицине, что электрошок способен начисто уничтожить память взрослой женщины и превратить ее в жалкое подобие себя прежней, в бессловесную куклу, тупо глядящую на падающий дождь, пока сиделка кормит ее с серебряной ложки?

Почему они это сделали? Отец Мэттингли так и не осмелился спросить. Но они сами упорно внушали ему, что единственной их целью было излечить Дейрдре от «галлюцинаций». По их словам, стоило ей остаться одной в комнате, она тут же начинала кричать, обращаясь неизвестно к кому: «Ты это сделал!» Дейрдре без конца проклинала кого-то за смерть человека, удочерившего ее незаконного ребенка.

Дейрдре… Плач по Дейрдре… Да, отец Мэттингли плакал по ней, и никому, кроме Бога, не дано знать, сколько слез он пролил и почему. Но сам он никогда не забудет – все эти годы он помнил и будет помнить исповедь маленькой Дейрдре, услышанную в душной деревянной кабинке. Откровенный рассказ девочки, обреченной впоследствии заживо гнить в увитом плющом доме, в то время как мир за его стенами стремительно несся навстречу своему проклятию.

Просто пойти туда… Нанести визит… Возможно, это будет своего рода безмолвная дань памяти маленькой Дейрдре. Нет, не стоит стараться связать все эти события воедино. Но ведь упоминание о дьяволе, сорвавшееся с уст ребенка, все эти годы эхом отдавалось в ушах священника: «Стоит вам увидеть того человека – и вы пропали!»