Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда

Теперь оставалось устроиться в отведенном им доме. По правде сказать, уважение Себастьяна к Засыпкину и Банати резко пошатнулось. Оба втянули его в плохо задуманную и еще хуже подготовленную экспедицию. Это отразилось и на его верности делу. Но Себастьян решил, что глупо или, по крайней мере, преждевременно выходить из игры сейчас, после стольких злоключений и долгих дней без воды. Прежде всего следовало узнать, каковы ставки.

Он чувствовал, что, сам того не ведая, угодил в ловушку — в некий лабиринт, выхода из которого не знал.

Вдруг из этих тактических рассуждений вынырнула мысль: до сих пор он имел дело только с прислужниками власти, со всеми этими стенхоупами, лобковицами, бель-илями, засыпкиными, банати и прочими. Но никогда с их хозяевами — королями.

Однако впредь Себастьян хотел вести дела именно с королями. Только так он сможет взять реванш. Но какой? — спрашивал он себя, стоя на террасе отведенного ему дома.

Александр молча наблюдал за отцом. О чем догадывался этот юноша?

— Вы заговорите со мной когда-нибудь, отец?

Себастьян смутился.

— Вы считаете, что я слишком неразговорчив?

— Думаю, у вас еще найдется, что мне сказать.

Себастьян улыбнулся.

— Вы проницательны, Александр.

— Быть может, это наследственное, отец. Так о чем вы говорили с этим вельможей?

— Его зовут Зафрульдин, и он министр правителя Пушапура.

— Да, но разговор с ним, похоже, вас озадачил.

— Я ничего от вас не скрою, когда сам разберусь, что к чему.

Пришел слуга и объявил графу и князю, что все приготовлено для их омовения.

Около шести часов вечера явился Зафрульдин, пышно разодетый в вышитые шелка, лен и бархат, и сообщил Себастьяну, что Тарик-хан Хаттак приглашает его со спутниками отужинать. Потом придирчиво осмотрел их наряд.

— Это вся ваша одежда? — спросил он.

По правде сказать, их платье несколько потеряло свежесть и было почти в жалком состоянии. Зафрульдин кликнул слуг, и через несколько минут те принесли новехонькие шаровары, тонкие рубахи, расшитые сапоги, великолепные халаты и переодели чужестранцев. Себастьяну пришлось стерпеть и это унижение. Вместо гордого отказа он открыл одну из своих сумок, достал из кошелька перстень с потрясающим изумрудом, потом алмазное ожерелье и надел все это с нарочито небрежным и даже скучающим видом.

Зафрульдин улыбнулся, прищурив глаза.

— Ваши драгоценности великолепны, — сказал он. — Так и вправду лучше.

Потом пристально посмотрел на Себастьяна:

— Вы шпион?

— Нет. Скорее посол, — ответил Себастьян надменно, решившись пойти ва-банк.

— Чей?

— России.

Зафрульдин некоторое время обдумывал ответ. Опять приказал что-то слугам, и те принесли подносы со всевозможными напитками — миндальным молоком, абрикосовым и апельсиновым соком с гвоздикой и бог знает с чем еще!

— Мне легче будет представить вас моему господину, если я узнаю цель вашей встречи с Холькаром.

Трудно было высказаться откровеннее.

— Цепь проста и ясна: прояснить положение дел в Индии, — ответил Себастьян с апломбом.

— Зачем?

Понятия не имея о ситуации, в которой находились как царь Холькар, так и сам правитель Пушапура, Себастьян решился на импровизацию.

— Игра в шахматы придумана ведь в Индии, не так ли, ваше превосходительство? Так вот, Россия на самом севере этой шахматной доски.

— И она не забыла мат, который поставил ей Надир-шах,^[53] — заметил Зафрульдин.

Сен-Жермен слышал о Надир-шахе всего несколько слов от Астахова: для него это был бывший разбойник, ставший царем Персии, вот и все. Так что он не понимал, зачем Зафрульдин приплел его сюда.

А тот внимательно посмотрел на Себастьяна и вытянулся на своем ложе. Отпил глоток миндального сиропа, потом взял длинную курительную трубку, поданную слугой, и раскурил ее от головешки, услужливо протянутой другим. Александр и Солиманов безмолвно наблюдали за этой восточной пантомимой, внешне расслабленной, но, как они догадывались, исполненной важного, хоть и непонятного им смысла.

— Прежде чем вы встретитесь с моим господином, — заявил Зафрульдин, — позвольте мне кое-что рассказать вам о нем.

И Себастьян узнал, что правитель Пушапура Тарик-хан Хаттак был внуком пуштунского героя, поэта и полководца Кушал-хана Хаттака, который три четверти века назад поднял восстание против власти Великих Моголов. Таким образом, этот доблестный предок изгнал войска Могола Ауренгзеба и отвоевал долину Пушапура. Тем не менее, несмотря на дипломатический язык Зафрульдина, Себастьян понял, что этот князек был на самом деле лишь вассалом Надир-шаха, даже вассалом его вассала — Ахмед-шаха, царя Афганистана. В конечном счете чем-то вроде губернатора провинции, чей титул и ограниченную власть обеспечивало лишь его славное происхождение.

---

53 Родившийся в конце XVII века и убитый своей собственной стражей в 1747 г., Надир Кулибек (1688–1747), главарь шайки разбойников, но при этом дальновидный политик и выдающийся, если не гениальный военачальник, был уроженцем Хорасана, области на востоке Персии, пограничной с Афганистаном и Россией, в ту пору оккупированной Турцией. Во главе пятитысячного войска из людей своего племени афшар он противостоял и туркам, и России, потом восстановил независимость Персии и в 1736 г. был объявлен шахом под именем Надир. В 1738 г. он вторгся в Афганистан и Индию, дойдя до Дели, где завладел знаменитым «Павлиньим престолом», находящимся теперь в Тегеране. Во время путешествия Сен-Жермена в Индию осуществлял ревнивый контроль за западным берегом Инда. (Прим. автора.)