Воронья дорога

– Гм…– Мэри закрыла бардачок.– Я слышала, Лахи Уотт вернулся. Это правда?

– Наверное,– Кеннет, не убирая рук с баранки, подвигал плечами – хотел прогнать ноющую боль, она всегда появлялась, когда он выпивал на ночь лишку.

Они провели новогоднюю ночь дома, гуляли по деревне, встречались с другими веселыми компаниями. Марго помогла им немного прибраться в доме, прежде чем легли наконец спать, хотя Кен уже успел подремать с трех до пяти на плетеном диванчике в оранжерее.

День выдался ясным, но холодным. Дети отправились кататься по лесным дорожкам на новых велосипедах, а Мэри поспала три часа, прежде чем братья вернулись и шумно потребовали еды.

– Мы его уже сколько не видели… десять лет? – спросила Мэри.– И он что, все это время плавал?

– Вряд ли,– ответил Кен.– Он, кажется, в Австралии был… Пожил там какое-то время. Я слышал, в Сиднее устроился на работу.

– И что за работа?

– Не знаю, можешь сама его спросить. Он вроде обещал быть сегодня вечером на танцах у Хеймиша и Тоуни.

– Правда, что ли? – спросила Мэри. «Вольво» мчался по темной дороге; навстречу проскочила пара автомобилей – дыры белого света в ночи и тучи грязных брызг, но с последними живо справились омыватели и дворники. Мэри достала из сумочки аэрозольный баллончик с духами, брызнула на запястье и шею.

— Фергюс с Фионой тоже приедут?

– Обещали,– кивнул Кен.

– А ты знаешь, Лахи и Фергюс друг с другом разговаривают?

– Понятия не имею.– Он рассмеялся,– Даже не знаю, о чем они могут разговаривать – шотландский джентри-фабрикант и второй помощник, или кто он там по должности, который десять лет промотался где-то у черта на рогах. Здравия желаю, капитан легкой промышленности!

– Фергюс – не джентри,– заметила Мэри.

– А разницы-то? Титула, может, и не имеет, зато ведет себя подчас вполне соответственно. Замок у него… Что еще нужно? – Кеннет снова рассмеялся.– Здравия желаю, второй помещик!

Снова появились огни Лохгилпхеда, в тот самый миг, когда дождь начал пятнать ветровое стекло. Кеннет, хихикая, включил дворники.

Мэри укоризненно покачала головой.

* * *

– Мир катится псу под хвост!

– Фергюс, такие люди, как ты, твердят это со времен изобретения колеса. Черта с два! Что ни делается, все к лучшему. Мир совершенствуется.

– Кеннет, ты по натуре большевик, тебе положено так думать.

Кеннет ухмыльнулся и глотнул виски с содовой.

– Хороший выдался год,– кивнул он. Фергюс глянул на него с должным отвращением и одним глотком допил, что оставалось в стакане. Они стояли в гостиной Хеймиша и Антонайны, глядели, как остальные угощаются у набитого закусками буфета. Ни Кеннет, ни Фергюс голода не испытывали.

– Зря ты так говоришь, когда из Австралии беженцы возвращаются,– кисло произнес Фергюс.

Кеннет посмотрел на него, затем оглянулся на Лахлана Уотта: тот сидел поодаль в кресле, держал на коленях блюдо с закусками и разговаривал с Шоной Уотт, своей невесткой.

Кеннет рассмеялся и спросил, когда Фергюс снова наполнил его стакан, взяв бутылку с сервировочного столика:

– Фергюс, ты не принцип ли домино имеешь в виду?

– Не важно, Макхоун, как ты это назовешь. Но что дальше будет – увидишь.

– Фергюс, не говори ерунды! Даже этот мудак Киссинджер больше не верит в принцип домино. Вьетнамцы, провоевав сорок лет, получили наконец контроль над собственной страной. Разбили и японцев, и французов, и нас, и самую сильную нацию в истории планеты. Победили, имея велосипеды, ружья и силу духа, загоняемые бомбами в бронзовый век, а ты несешь чушь про каких-то желтопузых человечков, которые просочились в сырые джунгли равнины Налларбор и обратили азиатов в коммунистическую веру. Да скорее Хайленд-лига выиграет Европейский Кубок!

– Кеннет, а что, ты не допускаешь, что они просто взяли передышку? Знаешь, у меня стойкое ощущение, что тем из нас, кому дорога свобода, будущее не сулит ничего хорошего.

– Фергюс, ты – тори. Когда тори говорят «свобода», они подразумевают деньги. Свобода отдавать своих детей в частные школы означает деньги, чтобы отдавать своих детей в частные школы. Свобода инвестиций в Южную Африку означает деньги, которые вкладываются туда, чтобы получить еще больше денег. И не надо говорить, что тебе дорога свобода, если ты против того, чтобы черные свободно иммигрировали к нам, а ведь ты против, я знаю.– Кеннет звякнул стаканом о стакан Фергюса: – Выпьем. За будущее.