Наваждение

— Не думаю, что он отважится на это, хотя, возможно, ему этого и хотелось бы, — ответила Сара без тени тревоги. — Эдвард никогда не питал ко мне настоящей ненависти. По большому счету, я была ему глубоко безразлична. Кроме того, добраться до Америки — это не вскочить на коня и проскакать пару миль до ближайшего кабака. Эдвард не станет подвергать себя опасностям дальнего пути ради того лишь, чтобы отомстить мне.

Ее собственное путешествие на «Конкорде» и связанные с ним неудобства были все еще свежи в памяти Сары.

— А если он захочет вернуть себе свою собственность? — спросил Франсуа. — Есть люди, которые никогда не отдадут своего, хотя им это, быть может, вовсе не нужно. К тому же я не могу себе представить, чтобы вы были безразличны своему мужу…

— Любимая вещь для битья, любимый коврик для сапог… Вы это имели в виду? — с горечью спросила Сара. — Нет, я сомневаюсь в этом. Эдвард совсем не глуп — во всяком случае, он хорошо меня знает. Он должен понять, что раз уж я зашла так далеко, то ни за что не поверну назад и не вернусь с ним в Англию. Чтобы увезти меня, ему придется связать меня по рукам и ногам и заткнуть мне рот, а держать меня пленницей невыгодно — я способна доставить ему слишком много беспокойства, и он это знает. Нет, Эдвард прекрасно проживет и без меня.

Но Франсуа только покачал головой — он сомневался в этом. Ему было трудно представить себе мужчину, который смирился бы с тем, что такая женщина, как Сара, ускользнула от него. Впрочем, в любом случае Эдвард Бальфор не вызывал в нем ни малейшей симпатии, и иногда в груди Франсуа разгоралось яростное желание встретиться с ним лицом к лицу.

Время, к сожалению, летело стремительно, и не успели они оглянуться, как Франсуа надо было собираться в обратную дорогу. И, как и раньше, он отправлялся в дорогу в смятенном состоянии духа, ибо покидать Сару ему очень не хотелось. Разлука с нею давалась Франсуа все тяжелее, и он принужден был собрать всю свою волю в кулак, чтобы не выдать своих истинных чувств.

А Сара и не думала скрывать, как ей грустно с ним расставаться.

— Увижу ли я вас снова? — печально спросила она, наполняя свежей водой из родника его тыквенную флягу в кожаном чехле, расшитом на индейский манер разноцветными бусами и крашеными иглами дикобраза. Этот чехол подарила Франсуа Плачущая Ласточка, но Сара этого не знала.

— Нет, — резко ответил Франсуа. — Я больше никогда не приеду сюда.

Ответ прозвучал твердо и категорично, и Сара, решившая было, что это просто неудачная шутка, посмотрела на него с немым вопросом в глазах.

— Почему вы так говорите, Франсуа? — спросила она, не пряча своего огорчения, и он сразу это заметил. Должно быть, решил он, Сара подумала, что он отправляется в далекую и опасную экспедицию на запад.

— Потому что с каждым разом мне все труднее покидать вас, — ответил он с непроницаемым выражением лица. — После того как я встретил вас, все остальные женщины будут казаться мне невыразимо скучными.

Услышав такой странный ответ, Сара недоуменно улыбнулась. Впрочем, у нее были те же проблемы — ей очень редко удавалось поговорить по душам с кем-то, кто был бы в состоянии ее понять. Живя уединенно, она неделями не видела никого, и ее единственными собеседниками были мальчики-ирландцы, которые у нее работали.

— Я рада это слышать, — промолвила она, но Франсуа повернулся и так посмотрел на нее, что Сара вздрогнула.

— В самом деле? — холодно осведомился он. — И это вас не огорчает?

Франсуа знал, как боится Сара чьей бы то ни было привязанности, которая могла бы сделать ее зависимой от другого человека. Она не раз упоминала при нем о своем намерении никогда больше не ходить замуж — да это было просто невозможно, пока ее законный супруг был жив. Тем не менее Франсуа по-прежнему считал, что она не должна оставаться одинокой до конца своих дней — для этого не было никаких разумных причин. Ее добровольное уединение было бессмысленным и никому не нужным, и в первую очередь — ей самой. Но вопреки логике и здравому смыслу Сара хотела быть одна. Она так часто об этом говорила, что он поверил ей.

— Не беспокойтесь, Сара, — промолвил он с неловкой улыбкой. — Я не хотел пугать вас.

Сара молчала. У нее не было ответов ни на один из его вопросов. Вернее, ответы были — она заранее приготовила их на такой случай, но почему-то сейчас у нее не поворачивался язык, чтобы сказать ему то, что она готова была сказать и говорила любому другому мужчине при первых же признаках опасности.