Американский психопат

— Водные виды спорта, безусловно, — главное, что привлекает туристов. Но стоит также отметить великолепные поля для гольфа и теннисные корты. В летние месяцы их открывается еще больше. На многих теннисных кортах есть подсветка, чтобы можно было играть и ночью…

«Ебись ты в рот, Армстронг», — думаю я про себя, глядя в окно на пробку на Черч-стрит и на проходящих мимо бомжей. Приносят закуски: бриошь с вялеными помидорами — для Армстронга, чили-поблано с луковым мармеладом — для меня. Я надеюсь, что Армстронг не захочет платить, потому что мне нужно, чтобы этот придурок увидел, что у меня есть платиновая карточка American Express. Я слушаю Армстронга, и мне вдруг становится грустно — просто так, безо всякой причины, — у меня в горле встает комок, но я сглатываю и отпиваю «Корону», и грусть сразу проходит, и, пользуясь паузой, пока он жует, я спрашиваю:

— А еда? Как там еда? — почти нечаянно, потому что думаю о другом.

— Хороший вопрос. Главная прелесть карибской кухни заключается в том, что современная местная островная кухня хорошо сочетается с европейской. Владельцы многих тамошних ресторанов — американцы, англичане, французы, итальянцы и даже голландцы…

Слава богу, он делает паузу, и откусывает от своей булочки, которая выглядит в точности как губка, пропитанная кровью, — его булочка выглядит в точности как большая, пропитанная кровью губка, — и запивает ее «Короной». Теперь моя очередь.

— А какие там достопримечательности? — спрашиваю я безо всякого интереса, сосредоточившись на запеченном перце чили. Желтоватый луковый мармелад выложен восьмиугольником по краю тарелки, листья кориандра обрамляют мармелад, вокруг листьев фигурно разложены зернышки чили.

— Достопримечательности — это, в основном, памятники европейской культуры, поскольку в восемнадцатом веке многие острова представляли собой военные укрепления европейцев. Вниманию туристов предлагается несколько мест, где высаживался Колумб, и поскольку уже очень скоро мы будем праздновать трехсотлетие открытия Америки, по этому поводу на островах готовятся исторические торжества, так как первое прибытие Колумба в 1590 году есть важная составляющая островной культуры…

"Армстронг, ты… — полный мудак".

— Ага, — киваю я. — Ну…

Галстуки пейсли, костюмы из шотландки, занятия по аэробике, необходимость вернуть видеокассеты, специи из Zabar's, нищие попрошайки, трюфели из белого шоколада… Тошнотворный запах Drakkar Noir, которым надушился Кристофер, плывет мне под нос, мешаясь с запахом лукового мармелада, кориандра и печеных чили.

— Ага, — повторяю я.

— А для тех, кто предпочитает активный отдых, есть горные маршруты, экскурсии по пещерам, парусный спорт, конный спорт, сплав на плотах, а для игроков на многих островах есть казино…

Мимоходом я представляю, как я вынимаю нож, полосую себя по запястью и направляю хлещущую струю крови Армстронгу в голову, а еще лучше — ему на костюм. Вот интересно, заметит ли он это вообще, или нет. Я всерьез подумываю о том, чтобы встать и уйти без объяснений, взять такси, поехать еще в какой-нибудь ресторан, где-нибудь в Сохо, а может быть, еще ближе к окраинам, выпить там, заглянуть в сортир, может быть, позвонить Эвелин, и вернуться обратно в «DuPlex», и я почему-то уверен, что Армстронг этого не заметит и будет по прежнему говорить о своем отдыхе, о лучшем отдыхе в мире, если его послушать, на этих ебаных Багамах. Официант забирает наполовину недоеденные закуски и приносит «Корону», жареного цыпленка с малиновым уксусом и гуакамоле и телячью печенку с селедочной икрой и луком-пореем, и хотя я не уверен, кто что заказывал, на самом деле, это неважно, потому что оба блюда выглядят одинаково. В конце концов мне достается цыпленок с дополнительной порцией соуса томатилло.

— Когда едешь на Карибские острова, паспорт не нужен… просто какой-нибудь документ, подтверждающий, что ты гражданин США… и самое главное, Тейлор, там нету языкового барьера. По-английски говорят везде, даже на тех островах, где родным языком считается французский или испанский. Большинство островов — бывшие британские колонии…

— Моя жизнь — сущий ад, — внезапно говорю я, двигая по тарелке кусочки лука-порея. Кстати, тарелка представляет собой фарфоровый треугольник. — И есть еще много людей, которых мне хочется… ну, наверное, убить. — Я произношу это с нажимом на последнее слово и смотрю прямо в глаза Армстронгу.