— Послушайте, — говорю я. — У меня тут заказан столик. На фамилию Бэйтмен. Где метрдотель? Я знаю Джеки Мэйсона.
— Я могу посадить вас и так. Заказ не нужен, — вздыхает она и достает меню.
Она ведет меня за ужасный столик в глубине зала, рядом с сортиром, я выхватываю у нее меню и мчусь за столик, который поближе к выходу, испуганный дешевизной еды.
— Это что, черт подери, здесь так шутят? — я чувствую, что официантка рядом, и говорю, даже не глядя. — Чизбургер. Средней прожарки.
— Извините, сэр, — говорит официантка. — Нет сыра. Кошер.
Я не понимаю, о чем она говорит, и отвечаю:
— Хорошо. Кошер бургер, но с сыром. Monterey Jack, может быть, и… о, черт, — у меня снова крутит живот.
— Нет сыра, сэр, — говорит она. — Кошер…
— О, черт, что еще за кошер — может, это кошмар, блядская ты жидовка? — бурчу я себе под нос, и потом: — Деревенский сыр? Просто принесите, а?
— Я позову менеджера, — говорит она.
— Как хотите. Но, может, пока мне попить принесете, а?
— Да?
— Э… ванильный… молочный коктейль…
— Нет молочных коктейлей. Кошер, — говорит она. И добавляет: — Я позову менеджера.
— Нет, постойте.
— Мистер, я позову менеджера.
— Что тут, блядь, происходит? — я потихонечку прихожу в ярость, моя платиновая AmEx уже лежит на грязном столе.
— Нет молочных коктейлей. Кошер, — говорит она, поджав губы. Обычная женщина, одна из миллиардов жителей нашей планеты.
— Тогда принесите мне этот мудацкий… ванильный… — ору я, забрызгивая слюной открытое меню. Она таращится на меня, и я добавляю: — И погуще!
Она уходит за менеджером, и когда я вижу, что он идет к моему столу (копия официантки, только лысый), я встаю и кричу:
— Да ебись ты в рот, ублюдочный блядский жид, — и выбегаю на улицу, где…
ЙЕЛЬСКИЙ КЛУБ
— Как нужно носить вязаный жилет? — спрашивает Ван Паттен.
— О чем ты? — Макдермотт морщит лоб, потягивая «Абсолют».
— Да, — говорю я. — Уточни.
— Ну, он считается однозначно неформальным…
— Или его можно носить с костюмом? — прерываю я, заканчивая предложение.
— Точно, — улыбается он.
— Ну, если по мнению Брюса Бойера… — начинаю я.
— Подожди, — прерывает меня Ван Паттен. — Это тот, который работает в Morgan Stanley?
— Нет, — улыбаюсь я. — Он там не работает.
— Это не тот, который серийный убийца? — подозрительно спрашивает Макдермотт и громко стонет. — Только не надо рассказывать нам про очередного серийного убийцу, Бэйтмен. Только не это!
— Нет, Макдерьмо, он был не серийным убийцей, — говорю я, повернувшись к Ван Паттену, но прежде чем продолжать, оглядываюсь на Макдермотта. — И меня бесит твое замечание.
— Но ты все время про них вспоминаешь, — говорит Макдермотт. — И всегда вот так, будто бы невзначай. Я просто хочу сказать, что ничего не хочу знать ни про Сына Сэма, ни про мудацкого Хиллсайдского Душителя, ни про Теда Банди или про Перистую Голову, черт их всех подери.
— Перистая Голова? — переспрашивает Ван Паттен. — А кто это? Звучит неприятно.
— Он имеет ввиду Кожаное Лицо, — говорю я сквозь зубы. — Кожаное Лицо. Тот, который участвовал в Большой Техасской резне.
— Ах, — вежливо улыбается Ван Паттен. — Да, конечно.
— И он был исключительно опасен, — говорю я.
— Ах, да, конечно, продолжай. А Брюс Бойер, что сделалон? — Макдермотт тяжко вздыхает и закатывает глаза. — Снял с кого-нибудь кожу заживо? Заморил голодом до смерти? Переехал машиной? Скормил собакам? Что?
— Ну ты даешь, — говорю я, покачивая головой в притворном восхищении. — Он сделал кое-что похуже.
— Что, например? Отвел кого-нибудь на обед в новый ресторан МакМануса? — спрашивает Макдермотт.
— Да, кстати о птичках, — вспоминает Ван Паттен. — Ты там был? Жуткое место, да?
— Ты заказывал мясную запеканку? — спрашивает Макдермотт.
— Запеканку? — Ван Паттен в шоке. — Как насчет интерьера? И ебаных скатертей?
— Но ты заказывал мясную запеканку? — не отстает Макдермотт.
— Конечно, и мясной рулет, и голубей, и марлина, — говорит Ван Паттен.
— О, черт, я забыл про марлина, — стонет Макдермотт. — Марлин с соусом чили.
— Кто, будучи в здравом уме, прочитав обзор Миллера в Times, не закажет мясной рулет или марлина?
— Но Миллер был в корне неправ, — говорит Макдермотт. — Кесадилья с папайей? Обычно весьма неплохое блюдо, но там, о Боже… — он свистит, качая головой. — Там такая помойка.