Маска Локи

— Хорошо. Вы не разочаровали меня, Махмед.

— Благодарю, господин Хасан.

— Готовьте своих людей к осаде.

— И как скоро мы…

— Я сообщу вам день и час. До тех пор ничего не предпринимайте.

— Конечно нет, мой Господин.

СУРА 4. СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА

Лев и ящер однажды устроили пьянку

Там напился Джамшид, и уснул спозаранку.

Хоть Бахрам и прошел по его голове,

Не проснется Джамшид, чтоб продолжить гулянку.

Омар Хайям

Саладин слегка подвигал коленями, незаметно для людей, стоящих перед ним — замаскировав это движение тем, что вроде бы потянулся за чашей с шербетом — и почувствовал, что его ягодицы разместились глубже в подушках. Военный лагерь в пустыне был максимально благоустроен при помощи тентов, опахал, и подушек, набитых конским волосом. Но местный грунт оставался твердым и холодным, и никак не напоминал гладкие полы в Каире, выложенные белым камнем с берегов вечной реки.

И теперь эти шейхи Сабастии и Рас-эль Айна, с их женской болтовней…

Саладин пришел в эту страну со своими египетскими войсками, чтобы изгнать франкских захватчиков во имя Мухаммеда — и чтобы добыть себе славу. Он пришел не для того, чтобы принимать близко к сердцу глупое тщеславие богатых купцов и старейшин племен, которые хотели преломить хлеб с неверными, а потом нанести им оскорбление в их манере.

— А что этот норманн сказал потом? — со вздохом спросил Саладин.

— Он сравнил Пророка с распутником!

— Он запятнал святое имя Хадиджи!

— И это нечестивое оскорбление не могло быть придумано вами из-за вашего незнания франкского языка?

— Оскорбление было сделано умышленно, Господин.

— И что же он сказал?

— Он предложил возглавить поход в Медину и разорить могилу Пророка.

— Он выпил слишком много вина, — предположил Саладин.

— Он был трезв, Господин.

— Он смеялся над нами, Господин.

— Другие тоже смеялись вместе с ним, Господин Саладин.

Саладин схватил свою бороду двумя пальцами и сделал им знак помолчать. Действительно ли франки имеют достаточно сил, чтобы выполнить эту нелепую затею? Ограбить караван осадить город, да для этого у них достаточно людей — если считать и их полукровок. С другой стороны, Франки сидят в своих окруженных стенами городах и каменных замках. Они передвигаются между ними в полном вооружении, с авангардом, флангами и арьергардом, — и все еще принимают причастие и вручают душу Богу, предпринимая эти путешествия. Но и армии Саладина многого достигла в этой стране.

Рейнальд де Шатильон расхвастался, разогретый вином. Такой поход невозможен. Эти шейхи по своей глупости всерьез восприняли слова Рейнальда. Мудрый человек пропустит это мимо ушей.

С другой стороны, оскорбление было нанесено на публичной церемонии, на коронации их короля в этой стране. Это обстоятельство придает всему дипломатическую основу. Он может даже потребовать, чтобы весь Ислам принял в этом участие. Ни какой другой защитник веры в этой заброшенной стране — поделенной между аббасидами из Багдада, сельджуками в Турции и недавними айюбидами в Египте — не имел такого положения, как он. Если Саладин примет оскорбление всерьез, весь Ислам должен будет ответить.

Со всем Исламом за спиной, объединенным в священной войне против христиан, он может достичь той победы, о которой так долго мечтал. И христиане, в лице Рейнальда де Шатильона, дали ему повод. То, что не могли сделать девяносто лет вооруженного конфликта и случайная резня, сделали необдуманные слова пьяного человека.

— Ваша честность убеждает меня, — наконец сказал Саладин. — Это оскорбление Пророка, и его благоверной жены, зашло слишком далеко. Оно должно быть наказано огнем и мечом.

— Да, мой Господин, — хором ответили они.

— Весной, во время их праздника смерти и воскресения Пророка Иисуса ибн Иосифа, весь Ислам поднимется на священную войну против Рейнальда де Шатильона, а значит и против всех Христиан. Мы должны изгнать их из этой страны за то, что они участвовали в этом оскорблении.

— Благодарим тебя, господин.

Он повернулся к визирю, который ожидал у входа.

— Мустафа. Поищи законников. Пусть выслушают объяснения от этих двоих и напишут декрет о Джихаде против Рейнальда да Шатильона, который сам провозгласил себя принцем Антиохии. Это должен быть приказ всем правоверным об изгнании его из этой страны. Те Христиане, которые замешаны в этом, также преследуются, несмотря на прежние обещания и права гостей.