Неожиданный роман

— Вам не следует садиться за руль в таком состоянии, — сказал он, возвращая ей водительскую лицензию. — Куда вы направлялись?

— На работу.

— Примите мои соболезнования, миссис Сазерленд, — сказал полицейский, пойма! ее взгляд. — Но я не могу разрешить вам ехать дальше одной. Сообщите мне адрес того места, где вы работаете, и я провожу вас.

Лиз назвала ему адрес их офиса. Полицейский кивнул и, сев в свою машину, включил мигалку на крыше.

Сделав ей знак следовать за машиной, он медленно отъехал от тротуара, и Лиз не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Стараясь держаться за полицейским автомобилем, Лиз снова не сдержала слез. Она бы предпочла, чтобы коп не узнал ее; даже равнодушие было для нее предпочтительнее, чем сочувствие постороннего человека. Но не могла же она заявить, что внимание полицейского ей неприятно!

На стоянке напротив здания, где располагался ее офис, полицейский затормозил. Подойдя, он помог Лиз выйти из машины и, пожимая ей на прощание руку, сказал:

— Постарайтесь все же в ближайшее время не садиться за руль без крайней необходимости. В таком состоянии вы легко можете попасть в аварию. Дайте себе время, миссис Сазерленд, подождите, пока все нормализуется.

С этими словами он сочувственно похлопал ее по руке и уехал, а Лиз, поспешно вытерев слезы, поднялась к себе в офис.

Она не была здесь с того дня, как погиб Джек. Одна мысль о том, что она снова увидит забрызганные кровью стены и ковер с кровавым пятном на полу, пугала ее чуть не до потери сознания, но все оказалось не так страшно. Умница Джин не сидела сложа руки и сумела привести офис в порядок. Она заменила ковер на новый и велела заново выкрасить стену, на которой запеклась кровь Филиппа Паркера. Теперь в комнате не осталось ничего, что бы напоминало о происшедшей здесь трагедии.

— Уж не полицейскую ли машину я видела на стоянке пару минут назад? — спросила Джин, когда Лиз вошла в контору. — Что им от вас надо?

Она выглядела озабоченной, и Лиз улыбнулась. Она хотела поблагодарить Джин за все, что та сделала, но говорить было по-прежнему трудно. К счастью, Джин поняла ее без слов. Кивнув, она вернулась к своему столику, чтобы приготовить Лиз кофе.

Лишь после того, как Лиз выпила полчашки, к ней вернулся дар речи.

— По пути сюда я два раза проехала на красный свет, — объяснила она. — Все могло кончиться скверно, если бы коп меня не узнал. Он был настолько любезен, что проводил меня. И еще он посоветовал мне некоторое время вообще не водить машину.

— В этом есть свой резон. — Джин нахмурилась.

— А как ты предлагаешь мне добираться до работы? — возразила Лиз. — Нанять лимузин с шофером, словно я кинозвезда или главарь мафии?

— Но вы всегда можете взять такси! — сказала Джин.

— Но это же глупо! В конце концов, я живу не так уж далеко.

— Будет еще глупее, если вы станете упорствовать.

Вы ведь можете кого-нибудь задавить. В таком состоянии действительно не стоит садиться за руль!

— Я в порядке! — возмутилась Лиз, но слова эти даже ей самой показались неубедительными. — Ладно, давай работать, — добавила она и вздохнула. Ей было очень трудно сосредоточиться на чем-то, кроме своей боли, но она должна пересилить себя. Только работа могла спасти ее.

Как оказалось, Джин уже провела кое-какую подготовительную работу. Она обзвонила клиентов и отменила все встречи и все слушания, за исключением самых важных, отложить которые было нельзя. К счастью, эти слушания были запланированы на конец недели, так что у Лиз было в запасе еще немного времени, чтобы поработать с документами и определить стратегию ведения дела. Начала она с того, что продиктовала Джин письмо, в котором разъясняла обстоятельства гибели Джека. Письмо следовало разослать всем постоянным клиентам и тем, чьи дела сейчас находились в работе. Хотя трудно было предположить, чтобы кто-то из них оказался не в курсе. На протяжении всех рождественских каникул не было ни дня, чтобы об этом не писалось в газетах и не упоминалось в телевизионных программах новостей. Впрочем, существовала вероятность, что кто-то из клиентов уезжал на Рождество в другой город.

В письме Лиз сообщала, что отныне будет работать одна, и просила клиентов своевременно расторгнуть с нею контракт, если по какой-либо причине это их не устроит. Далее она добавляла, если кто-то захочет, чтобы она и дальше представляла его интересы, она готова вести дела, делая все, что в ее силах. Кроме этого письма, Лиз распорядилась отправить открытки со словами признательности всем, кто присылал ей цветы или звонил, чтобы принести свои соболезнования.