Хочу «Оскар»!

Это было странно – вернуться в Лос-Анджелес и не видеться с Дугласом. За последние месяцы он ни разу не позвонил Тане, а она не смогла набраться смелости и позвонить ему сама. Значит, так тому и быть – их отношения закончились.

Тем вечером Таня села работать над сценарием и обнаружила, что работа идет без напряжения и реплики ей удаются. Таня прямо-таки представляла всех этих актеров в облике персонажей. Этот фильм обещал стать одной из самых смешных комедий этого года. И дело было не в том, дадут ли ей «Оскар». Она получит море удовольствия, пока будет работать над этим фильмом. Она уже развлекалась вовсю. Два актера позвонили ей вечером и своими рассказами довели ее до истерики. Она и сейчас, просматривая наброски, то и дело принималась смеяться. Таня предвкушала, как она завтра опробует эти реплики на актерах. А на десять утра у нее была назначена встреча с Гордоном Хокинсом, ведущей звездой.

Таня сидела в зале для заседаний и пила чай, положив ноги на стол, когда вошел Гордон Хокинс. Таня в это время разговаривала с другим актером, перешучивалась с ним и хохотала. Хокинс подошел и сел рядом с ней.

– Приятно видеть, что вы не убиваетесь на работе, – искренне произнес он. Потом Хокинс взял ее чашку, отхлебнул и скривился. – Сюда нужен сахар. Слушайте, я только что с самолета, после перелета из Парижа. Я устал. Я паршиво себя чувствую. На голове у меня курятник. Я совершенно не настроен веселиться. Мне платят не столько, чтобы я шел работать, когда у меня из-за такого перелета совсем сбились суточные ритмы. Давайте встретимся завтра. Когда я высплюсь, я буду куда веселее. Тогда я вам и выскажу все свои замечания.

Хокинс встал, еще раз глотнул из Таниной кружки, покачал головой, вылил чай и вышел. Таня улыбнулась.

– Я так понимаю, это и есть наша звезда. Где он остановился?

– В «Беверли-Хиллз», бунгало номер шесть. Он всегда там останавливается. Оно даже носит его имя.

– А, так мы соседи, – сказала Таня помощнику режиссера. – Я живу во втором.

– Тогда берегитесь. Он редкостный бабник.

В съемочной группе и так уже заключались пари, с кем Хокинс будет спать на этот раз. Он на каждых съемках крутил роман с кем-нибудь из коллег. И нетрудно было понять, в чем тут причина. Тане редко доводилось встречать такого красивого мужчину. Хокинсу было сорок пять лет, и у него были угольно-черные волосы, голубые глаза, великолепная фигура и улыбка, перед которой невозможно было устоять.

– Думаю, мне опасаться нечего, – ответила Таня. – Помнится, последней девушке, с которой у него был роман, было двадцать два года.

– Рядом с Гордоном ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности. Он еще ни разу не женился. Но все его пассии просто жутко прессуют его на эту тему, и Гордон дарит им роскошные кольца.

– Как вы думаете, они их ему возвращают?

– Возможно. Думаю, он их выкрадывает.

– Жаль! А я уж думала, что, может, буду иметь с этого хоть кольцо, – усмехнувшись, сказала Таня, потом огляделась по сторонам. – Черт возьми! Он выпил мой чай!

Кто-то подал ей другую чашку, и совещание пошло своим чередом. В этот день они добродушно перешучивались и подначивали друг друга, и решали, кому какая реплика подойдет, а потом Таня вернулась к себе в бунгало и засела за работу. В полночь она все еще писала, то и дело посмеиваясь, и тут в дверь постучали. Когда Таня открыла дверь, один карандаш торчал у нее в волосах, а второй она держала в зубах. За дверью стоял Говард Хокинс. Он протянул Тане кружку чая.

– Попробуйте-ка. Я всегда вожу с собой этот сорт. Я разыскал его в Париже, и он не действует на нервы. А то, что вы пили утром, – это полный отстой.

Таня улыбнулась и попробовала чай. Хокинс шагнул через порог.

– А почему ваше бунгало больше моего? – спросил он, оглядевшись по сторонам. – Я же более знаменит, чем вы.

– Да, правда. Возможно, у меня агент лучше, – предположила Таня.

Хокинс плюхнулся на диван и включил телевизор. Он явно был чокнутый, но Тане это нравилось. Со своими васильковыми глазами, угольно-черными волосами и манерами парня с улицы, Говард выглядел как сумасброд-ирландец. Он переключал программы, отыскивая два своих любимых шоу. Он был изрядным нахалом, но забавным нахалом. Справившись с удивлением, Таня решила принять его правила – быть непосредственной. У Хокинса было непроницаемое лицо, но в глазах плясали веселые огоньки.

– Я буду приходить и смотреть мои передачи у вас, – сообщил он. – А то у меня в номере нет кабельного телевидения. Наверное, мне следует уволить моего агента. А кто ваш агент?