Хочу «Оскар»!

– Нам пора, дорогая.

Питер видел, что девочкам не по себе. Мэган закипала, а Молли с каждой минутой грустнела все больше. И Таня это тоже видела, она в последний раз поцеловала мужа и потянулась к девочкам. Они с Молли еще раз поцеловались через открытое окно лимузина, а Мэган лишь кивнула матери. Во взгляде ее грусть смешалась с гневом, Мэган направилась к их машине с видом человека, которого предали. Молли устроилась на переднем сиденье, рядом с отцом. Машина двинулась, и все трое помахали Тане. Таня смотрела на них, и по щекам ее катились слезы. А потом машина двинулась прочь. Таня продолжала махать им из окна. Лимузин тоже вырулил со стоянки. Скоростной автострады обе машины достигли одновременно, а там Питер свернул на север, а лимузин – на юг. Таня махала родным, пока их машина не скрылась из вида, а потом откинула голову на спинку и закрыла глаза. Отсутствие близких причиняло Тане почти физическую боль. Вдруг зазвонил мобильный. Таня нашла телефон в сумочке, думая, что это Джейсон – вдруг он что-нибудь забыл? Если ему нужна помощь, она может повернуть обратно и за несколько минут добраться до его общежития. Таня вдруг подумала: а достаточно ли денег дал ему Питер на тот случай, если мальчику потребуются наличные? У Джейсона появился собственный банковский счет и кредитная карточка. Это был первый шаг к взрослой жизни.

Но это был не Джейсон, а Молли.

– Ма, я люблю тебя, – сказала она со свойственной ей теплотой. Молли не хотела, чтобы мать грустила, или сестра сердилась, или отец чувствовал себя одиноким. Она всегда хотела, чтобы всем было хорошо, и охотно жертвовала своими интересами. Таня всегда считала, что Молли очень похожа на отца, но доброта у нее была собственная.

– И я тебя люблю, солнышко, – мягко отозвалась Таня. – Счастливо вам добраться домой.

– И тебе, ма.

Таня слышала музыку, громко играющую у них в машине, и почувствовала, что ей не хватает этой музыки. Ей казалось, что это будет глупо выглядеть, если она включит музыку в лимузине – особенно такую, но она охотно бы это сделала. Таня чувствовала себя потерянной среди всего этого великолепия. Сейчас ее решение казалось Тане полной глупостью. Она ехала в Голливуд, чтобы заняться сценарием и проторчать там в одиночестве почти целый год – и это при том, что ей так хорошо жилось дома, в Россе.

– Я позвоню тебе завтра, – после паузы добавила Таня. – Передай Мэг и папе, что я их люблю, и обнимаю тебя.

– И я тебя, ма, – ответила Молли и оборвала разговор. Таня осталась сидеть в лимузине, направлявшемся на юг. Она думала о родных и смотрела в окно. Ей было так плохо и неуютно, что она даже не могла плакать.

Глава 4

Было почти семь часов вечера, когда лимузин Тани остановился у гостиницы «Беверли-Хиллз», как раз перед входом, застеленным ковровой дорожкой. Тут же откуда-то возник швейцар, подхватил ее сумки и церемонно приветствовал ее. Танин наряд – джинсы, футболка и сандалии – выглядел весьма скромным. По холлу дефилировали длинноногие красавицы с внешностью фотомоделей, в мини-юбках, в босоножках на высоченных каблуках, с безукоризненным педикюром и пышными белокурыми волосами. Таня заплела волосы в косу и сейчас чувствовала себя заурядной провинциальной простушкой, эдакой мамочкой из пригорода. Обитатели отеля, даже полураздетые, в лифах от купального костюма или полупрозрачных рубашках, казались ей роскошными, словно кинозвезды. Таня же выглядела и чувствовала себя так, словно только что вышла со своего заднего двора в Россе. А после прощания с Питером и детьми она чувствовала себя так, словно ее сбил автобус. Она сама частенько использовала это сравнение в своих мыльных операх. Оно сейчас казалось ей очень точным. Да, здесь и сейчас она чувствовала себя одинокой и потерянной.

Посыльный унес ее сумки и вручил ей квитанцию на получение вещей, которую следовало отдать дежурному портье. В очереди к портье Таня оказалась за японской супружеской четой и несколькими ньюйоркцами, но внимание ее было приковано к явным обитателям Голливуда, слонявшимся в холле. Она настолько увлеклась, наблюдая за ними, что даже не заметила, что портье уже ждет ее.

– Ой, простите, – смутилась Таня. Она чувствовала себя туристкой, с интересом разглядывающей все вокруг. Вестибюль и холл были великолепны. Таня прежде уже бывала здесь пару раз, когда ненадолго приезжала в Лос-Анджелес на встречу с продюсерами одной из мыльных опер, в создании которой она участвовала.