Канал грез

Пулемет чуть не пустился вскачь, он лаял, трещал и шипел. Пулеметные очереди помчались над озером, местами отражаясь в спокойных водах, у края понтона заплясали белые фонтанчики. Во время паузы, когда наводила пулемет, она слышала, как заорал Дендридж. Пулемет у ее плеча снова затрясся, трассирующий пунктир изгибался и опадал. Она увидела искры, а затем сноп пламени, когда на понтоне вспыхнули бочки с топливом.

Она подняла голову и посмотрела на понтон. На фоне темного корпуса поднялся невысокий огненный грибок и покатился колобком, подбирая под себя пламя, как женщина, придерживающая юбку. Из-под колобка то выскакивал, то снова прятался язычок пламени, огонь распространялся по понтону, растекался от него по воде.

— Черт побери, мисс Онода, хороший выстрел, — закричал Дендридж по рации. — В самый раз, а то у меня тут было холодновато. Ну спасибо, мэм.

Она снова склонилась над грудой оружия, сложенного на дне катамарана, нашла и подняла то, что искала. Отвернулась от далеких огней горящего понтона и, достав из нагрудного кармана зажигалку, исследовала устройство.

— Jefe…

— Помолчи!… Мэм, вы произвели на меня неизгладимое впечатление. По-настоящему, вы должны быть на нашей стороне. Это мое искреннее мнение, так что примите его как комплимент. Именно об этом я хочу с вами поговорить. Послушайте, по-моему, вы многое просто не до конца понимаете. Речь сейчас идет о геополитической ситуации в этом районе. Я хочу сказать, что на самом деле вы и так на нашей стороне. Я серьезно. Ведь вы — нация коммерсантов; и речь идет о вещах, которые и для вас тоже важны. Эх, черт, миссис Онода! Ведь тут все дело в коммерческих интересах; речь идет о торговле, о сферах влияния и… и благоприятных возможностях; возможностях влиять и властвовать… вы меня слушаете, мисс Онода?

— Продолжайте, — ответила она рассеянно, пожалев, что не очень разбирается в кириллице.

— Хорошо. Продолжим наш разговор. Это очень важно. По крайней мере, на мой взгляд. А на ваш, мисс Онода? На ваш взгляд, это тоже важно?

Она подняла тяжелое устройство на плечо и попробовала нажать на несколько кнопок. Устройство завыло, но прицел оставался темным. Она попробовала другие переключатели, нашла предохранитель и перевела его вперед и наверх. Тон воя изменился.

— Я просто уверен, что вы со мной согласны. Вы же рассудительная женщина, это сразу видно. Очень умная и рассудительная. Я уверен, что могу говорить с вами на равных, так что давайте поговорим. Понимаете ли, даже великим людям иногда приходится опускаться ниже низкого; от этого никуда не денешься. Можно сколько угодно дистанцироваться от тех, кто орудует там, внизу, то есть, вернее сказать, дистанцироваться от режущего лезвия, но ответственность за него все равно остается на вас. В нехорошем мире приходится делать нехорошие вещи, если хочешь сохранить способность оставаться хорошим. Понимаете? Я хочу сказать, что большинство людей считают, будто истина и добро неотделимы друг от друга, а это совсем не так; да и быть так не может. Это — лезвие бритвы, мисс Онода, самое натуральное лезвие. Нужно балансировать, нужно все время что-то делать, понимаете? Стоит вам только остановиться, подумав, будто вы все так здорово наладили, что спокойно можно пустить дело на самотек, тут вам и конец. Не завтра и, может быть, даже не через год, но все равно скоро; как только вы отпустите вожжи, это и будет началом конца. В этом убедились римляне, испанцы и англичане тоже. Вы должны оставаться динамичными, или вы пропадете; вы утонете в трясине терпимости; вы придете к упадку. Свободное общество… свободное общество, как в Америке! Эта ерунда постоянно бродит где-то подспудно; люди всегда мечтают о спокойной жизни, хотят хипповать, хотят, чтобы сохранялись так называемые мирные условия существования… все это, черт побери, возможно, но только ненадолго, а…

Она нажала кнопку. Прицел ожил; видимость была более зернистой, чем в ночном прицеле автомата, но кипящий огненный столб на понтоне был отчетливо виден как яркий разрыв в покрове ночного мрака. После того как она навела аппарат, вой превратился в гортанное покашливание, словно испорченные часы сердито затикали возле уха. На дисплее прицела появились красные цифры. Она нажала спусковой крючок.

Последовала долгая пауза, и она уже хотела было опустить аппарат, чтобы вновь осмотреть его.

Но пока она, не успев ничего предпринять, еще только обдумывала, что сделала не так и что надо сделать, чтобы устройство заработало, оно неожиданно сработало само.