Артур и Джордж

— Следовательно, твои… могу я назвать их верованиями?.. внушают тебе вражду к моей Церкви?

И, следовательно, подразумевает она, ко всем ее овцам, к одной конкретной овце.

— Нет, любимая. И мне никогда в голову не придет препятствовать тебе посещать твою Церковь. Но мы движемся за пределы всех религий. Скоро — совсем скоро в историческом смысле — все они уйдут в прошлое. Взгляни на это в таком ракурсе. Неужели из всех областей мысли религия должна быть единственной не прогрессирующей? Не странно ли это? Должны ли мы вовеки следовать стандарту, выработанному две тысячи лет назад? Неужели люди не способны понять, что, развиваясь, человеческий мозг должен обретать более широкий кругозор? Наполовину сформированный мозг создает наполовину сформированного Бога, а кто возьмется утверждать, что наш мозг даже и теперь сформирован хотя бы наполовину?

Джин молчит. Она думает, что стандарты, выработанные две тысячи лет назад, — истинные, и им необходимо следовать, и что мозг может развиваться и способствовать прогрессу всяких наук, но душа, искра божественности, — нечто совсем иное и неизменяемое и недоступное действию эволюции.

— Помнишь, когда я судил на конкурсе Силачей? В Альберт-Холле? Его фамилия была Меррей, победителя. Я вышел за ним на ночные улицы. У него под мышкой была золотая статуэтка, он был самым сильным мужчиной в Британии. И все же он заблудился в тумане…

Нет, уподобления — неверный подход. Уподобления служат признанным религиям. Уподобления — это подтасовки.

— То, чем мы занимаемся, Джин, очень просто. Мы берем эссенцию великих религий, то есть жизнь духа, и делаем ее более зримой, а тем самым и более понятной.

Слова эти прозвучали для нее как слова искусителя, и ее тон обрел резкость:

— С помощью сеансов столоверчения?

— Которое, не отрицаю, кажется странным стороннему наблюдателю. Как и обряды твоей Церкви покажутся странными путешественнику, исповедующему зороастризм. Тело и кровь Христа на тарелочке и в чаше — он мог бы счесть их чистейшим надувательством. Религии, все религии, увязли в ритуалах и деспотизме. Мы не говорим: придите молиться в нашем храме, следуйте нашим наставлениям, и, быть может, в один прекрасный день вы будете вознаграждены в загробной жизни. Это смахивает на зазывания торговцев коврами. Нет, мы покажем вам сейчас, пока вы живы, реальность некоторых спиритуалистических феноменов, которые докажут вам физическую отмену смерти.

— Следовательно, вы не верите в воскрешение тела?

— Что мы оказываемся под землей и гнием, а затем в некоем будущем снова обретаем целостность? Нет. Тело — просто шелуха, оболочка, которую мы сбрасываем. Это правда, что некоторые души какое-то время после смерти скитаются во мраке, но потому лишь, что они не готовы к переходу на дальнюю сторону. Истинный спирит, понимающий процесс, перейдет легко, без страданий. А кроме того, сможет быстрее общаться с миром, который оставил позади себя.

— Ты был свидетелем этого?

— О да! И надеюсь, это будет случаться чаще, когда я пойму больше.

Джин ощущает секундный озноб.

— Ты, я надеюсь, не собираешься стать медиумом, милый Артур.

Ей рисуется ее возлюбленный муж как стареющий шарлатан, впадающий в трансы и разговаривающий странными голосами. И новая леди Дойль известна как супруга шарлатана.

— Нет. Я таким даром не обладаю. Подлинные медиумы крайне редки. Чаще всего они — простые смиренные люди. Как Иисус Христос, например.

Джин игнорирует это уподобление.

— Ну а мораль, Артур?

— Мораль не меняется. То есть истинная мораль, которая опирается на совесть индивида и любовь к Богу.

— Я не имела в виду тебя, Артур. Ты понимаешь, о чем я. Если у людей, простых людей, не будет Церкви, указывающей, как им вести себя, они впадут в животную безнравственность и эгоизм.

— Такой альтернативы я не вижу. Спириты, истинные спириты, это мужчины и женщины высочайшего нравственного калибра. Я мог бы назвать тебе нескольких. И их мораль выше, потому что они ближе к постижению духовной истины. Если простой человек, на которого ты ссылаешься, увидел бы из первых рук доказательство существования мира духов, если бы он осознал, насколько мы все время близки с этим миром, животность и эгоизм утратили бы свою привлекательность. Сделай истину явной, а мораль сама о себе позаботится.

— Артур, я за тобой не успеваю.