Большей любви не бывает

Когда Кэт с мужем покинули спортзал, они увидели, что обстановка на палубе существенно изменилась. Уже не слышно было веселых голосов, никто не проявлял показной бодрости, тихими голосами мужья умоляли жен не падать духом и поскорее садиться в шлюпки без них. А если женщины отказывались, матросы подталкивали их туда. По левому борту все еще продолжалась посадка только женщин и детей, а на правом появилась надежда и у мужчин, особенно если они заявляли, что умеют грести. Некоторые пассажиры уже в открытую плакали, и повсюду слышались душераздирающие вопли прощания.

Большинство детей уже покинуло «Титаник», Кэт радовалась, что и ее дети тоже — правда, кроме Филипа, но он уплывет с ней. Краем глаза она заметила маленькую Лоррейн Эллисон, державшуюся за руку матери, и это напомнило ей об Алексис, которая благополучно уплыла с братьями и сестрами в шлюпке номер восемь. Миссис Эллисон, стоявшая с Лоррейн, все еще отказывалась ехать без мужа; своего младшего сына, Тревора, она отправила еще раньше — с няней.

Кэт смотрела, как разделялись семьи и жены с детьми уплывали, надеясь, что мужья позже тоже покинут пароход. Постепенно почти все шлюпки были спущены на воду, а на борту еще оставалось около двух тысяч человек без надежды на спасение. Они уже поняли то, что капитан и хозяин «Уайт стар» знали с самого начала: спасательных шлюпок на всех не хватит. Кто же мог предположить, что «Титанику» придется воспользоваться спасательными шлюпками?

Капитан все еще стоял на мостике; Томас Эндрюс, директор-распорядитель фирмы, построившей огромный пароход, помогал размещать пассажиров, а Брюс Исмей, руководитель «Уайт стар», поплотнее запахнув пальто, занял место в одной из шлюпок, и никто не осмелился сказать ему хоть слово. Он спасался с другими счастливцами, оставив на верную гибель почти две тысячи душ на борту тонущего «Титаника».

— Кэт… — Берт Уинфилд смотрел на жену, пока опускалась следующая шлюпка, — плыви в этой…

Но она медленно покачала головой, твердо взглянув ему в глаза. Обычно она слушалась мужа, но теперь знала, что никакие его доводы ее не переубедят.

— Я не оставлю тебя, — мягко проговорила она, — я хочу, чтобы Филип ехал сейчас. Но я останусь здесь, с тобой. Мы уедем только вместе, когда сможем.

Кэт стояла, выпрямившись, и смотрела ему в глаза. Бертрам понимал, что спорить бесполезно. Она любит его, прожила с ним двадцать два года и не оставит его теперь в такой тяжелый час. Все дети, кроме Филипа, в безопасности, и Кэт не покинет мужа.

— А если не сможем?

С тех пор как дети уплыли, его страх немного поутих, и он смог произнести эти ужасные слова. Берт хотел одного: чтобы спаслись Кэт и Филип, и, если возможно, Чарльз. Сам он готов был к худшему — остались бы только живы его близкие. Берт Уинфилд готов был принести себя в жертву, но он не хотел, чтобы это сделала и его жена. Это несправедливо по отношению к ней и детям. Она нужна им, и Берт чувствовал, что надо торопиться. Тоном, не терпящим возражений, он произнес:

— Я не хочу, чтобы ты оставалась, Кэт.

— Я люблю тебя. — Этим она сказала все.

— И я тебя люблю.

Он обнял жену, вспоминая, как другие мужья просили матросов силой усаживать их жен в шлюпки. Но он не мог поступить так с Кэт, хотя и желал бы. Берт слишком ее любил, и они многое пережили вместе. Он уважал ее волю, хотя сейчас это могло стоить ей жизни. Для него очень много значило, что она готова умереть с ним вместе, ведь это было подтверждением ее страстной и преданной любви.

— Если ты останешься, я тоже, — твердо добавила она, и Берт прижал ее к себе, желая, чтобы она уехала, но не в силах заставить ее делать что-либо против воли. — Ты умрешь, и я с тобой.

— Нельзя, Кэт, я не позволю. Подумай о детях. Она, конечно, подумала, но уже приняла решение. Она их любила всем сердцем, но мужа тоже любила и принадлежала ему. А Эдвина достаточно взрослая, чтобы позаботиться о братьях и сестрах, если она погибнет. Кроме того, в глубине души она надеялась, что опасность сильно преувеличили, их всех посадят в шлюпки или вскоре на помощь подоспеет какой-нибудь корабль и возьмет их на борт. Она попыталась убедить в этом Берта, но тот лишь покачал головой:

— Не думаю. Мне кажется, что на самом деле все гораздо хуже, чем нам говорят.

Так оно и было. Без двадцати два была выпущена последняя ракета и была заполнена последняя спасательная шлюпка, а внизу, в каюте, Алексис все играла со своей миссис Томас.