Большей любви не бывает

— Ты грустишь из-за того, что не выходишь замуж за Бена? — Джордж хотел услышать ее ответ. Эдвина всегда была честной с ним.

— Нет, на самом деле нет. Если б я действительно его любила, я бы вышла за него замуж, когда он в первый раз попросил меня.

Джордж был так поражен услышанным, что не нашелся, что ответить, и она усмехнулась.

— А ты собираешься выйти замуж? Он обеспокоенно взглянул на сестру, и Эдвина покачала головой: теперь она знала, что никогда не выйдет. На это у нее просто не будет времени. Вряд ли мужчине найдется место в ее жизни, заполненной заботами о детях, их болезнях, уроках и хлопотами по дому. И вряд ли какого-нибудь мужчину устроит это скромное место. Да ей и не нужен никто.

— Сомневаюсь.

— А почему? — полюбопытствовал Джордж.

— Ну, по разным причинам… Может быть, просто потому, что я слишком вас всех люблю. — У нее защемило сердце. — И, может быть, потому, что я очень любила Чарльза.

И, может быть, потому, что, когда любишь кого-то так сильно, часть тебя умирает с ним… ты отказываешься от всего ради любимого… Как мама предпочла смерть рядом с любимым человеком жизни без него. Эдвина всю себя отдала Чарльзу и детям, и другому человеку ей просто нечего предложить.

Она стояла рядом с Джорджем, пока он умывался, а потом уложила его в кровать, как маленького Тедди. Погасив свет, она подоткнула Джорджу одеяло, потом заглянула к мирно спящим Фанни и Тедди. Мимо пустой комнаты Филипа прошла в свою спальню. На кровати калачиком свернулась Алексис, ее золотистые локоны разметались по подушке.

Эдвина посмотрела на сестренку, а потом, впервые за много дней, достала с верхней полки шкафа коробку. Она развязала голубую атласную ленту, откинула крышку, и в лунном свете замерцали мелкие жемчужинки на белом атласе. Волны тюля вздымались вокруг нее, как море угасших надежд, и Эдвина знала, что сказала Джорджу правду… ей никогда не надеть такой фаты, никогда не будет другого мужчины в ее жизни… У нее будут только Филип, Джордж, Алексис, Фанни и Тедди, но больше никого.

Она аккуратно сложила фату в коробку, присела на край кровати и невидящим взглядом смотрела в окно, не вытирая слез. Для нее все закончилось… закончилось в ту далекую ночь в океане, когда не стало человека, которого она любила. Она очень сильно любила Чарльза и не надеялась, что в ее жизни будет другая любовь.

Глава 17

14 июня 1914 года они стояли на платформе и смотрели, как поезд медленно приближался к станции. Эдвина, стоя позади Джорджа, изо всех сил махала Филипу, который, высунувшись из окна, радостно им улыбался. Казалось, минуло тысячи лет, а не девять месяцев, и вот Филип возвращался, окончив первый курс Гарварда.

Он первым сошел на платформу и кинулся всех обнимать. Джордж издавал ликующие возгласы, а младшие весело прыгали вокруг. Одна Алексис тихонько стояла и недоверчиво улыбалась, как будто все еще не верила тому, что Филип сдержал свое обещание и приехал.

— Привет, котенок! — Он прижал к себе засиявшую Алексис. Филип снова дома, значит, все хорошо, сбылся чудесный сон!

Джордж шутливо боксировал с братом, пока Филип, смеясь, не оттолкнул его. Он не помнил себя от счастья, что опять оказался дома.

Когда он вернулся за багажом в вагон и стал через окно передавать вещи Джорджу, Эдвина не могла не заметить, как Филип вырос и повзрослел. Он держался очень уверенно, даже солидно — настоящий мужчина. Ему было почти девятнадцать, но выглядел он старше своих лет.

— Ну, как ты меня находишь, сестренка? — весело прокричал Филип, высунувшись из окна.

— Ты, кажется, подрос за это время. И отлично выглядишь! — У них с Эдвиной были голубые глаза, они оба очень походили на маму.

— Ты тоже, — кивнул Филип.

Он не сказал Эдвине, что почти каждую ночь ему снилось, как он возвращается домой. Но в Гарварде ему понравилось. Бен Джонс оказался прав: там действительно здорово. Временами Филипу казалось, что Гарвард находится на другом краю земли: так далеко от дома, четыре дня на поезде, чуть ли не вечность в дороге!

Рождество Филип провел в Нью-Йорке, в доме соседа по комнате, и страшно скучал по Эдвине и детям, хотя, может, не так сильно, как они по нему. Особенно тяжело разлуку с братом переносила Алексис, и иногда ее состояние вызывало у Эдвины тревогу.

Филип обратил внимание, что на станции нет Бена, и, удивленно приподняв бровь, спросил:

— А где Бен?

— Уехал в Лос-Анджелес. — Эдвина улыбнулась. — Но он просил передать тебе горячий привет. Бен, наверное, с удовольствием пригласит тебя как-нибудь на ленч, ему хочется узнать твои впечатления о Гарварде.