Марта Квест

Второе происшествие было похоже на первое. Чарли, конторский рассыльный, с подносом в руках, обносил всех чаем; затем подошел к миссис Басс и стал ей что-то говорить, а она слушала его, не снимая с клавиш священнодействующих рук, как человек, который не намерен отрываться от работы.

— Нет, — громко сказала она, — нет, Чарли, лучше и не проси: ничего не выйдет.

И продолжала печатать.

Чарли повысил голос, чтобы перекричать шум машинки, но миссис Басс лишь быстрее застучала. Он крикнул:

— Сударыня!

Она внезапно остановилась — наступила драматическая пауза, — миссис Басс метнула на него гневный взгляд, крикнула: «Нет», — и снова застучала. Чарли глубоко вздохнул, добродушно пожал плечами и вышел из комнаты. Миссис Басс тотчас сняла руки с машинки, оглядела комнату и, задыхаясь, спросила:

— Нет, как вам нравится эта наглость?

Девушки сочувственно рассмеялись: по-видимому, им было ясно, что она разумела под «наглостью». Марта, ровно ничего не понявшая, внимательно посмотрела на Чарли, когда он вернулся в комнату, чтобы собрать пустые чашки. Это был высокий красивый юноша с темной бронзовой кожей, маленькой щеточкой усов на верхней губе и беспечным взглядом. Он насвистывал себе под нос какой-то танцевальный мотив. Миссис Басс следила за ним, не переставая работать, и наконец, выйдя из терпения, резко окликнула его:

— Чарли!

— Да, сударыня? — тотчас же отозвался он, поворачиваясь к ней.

— Мы и без твоих насвистываний знаем, что ты чемпион по танцам, — заметила миссис Басс.

Она явно не собиралась продолжать на эту тему разговор и выслушивать его оправдания, ибо, вытащив из машинки лист бумаги, тут же вставила новый, даже не взглянув в сторону Чарли.

Чарли перестал свистеть и, не спуская с нее своих черных бойких глаз, хотел проскользнуть мимо ее стула к двери мистера Коэна.

— Не беспокойся, пожалуйста, я сама возьму его чашку, — решительно сказала она, вспыхнув от гнева, и метнула на него возмущенный взгляд. А он смотрел на нее, как бы принимая вызов, и в глазах его танцевали задорные огоньки.

— Чарли! — в ярости воскликнула она. — Не смей просить денег у мистера Коэна!

— Нет, сударыня, не буду, — покорно сказал он и снова с видом человека, подчиняющегося судьбе, пожал плечами. Затем насмешливо покосился на миссис Басс и вышел; не успел он прикрыть за собой дверь, как из коридора донеслось его пронзительное насвистывание.

— Ну, видали вы что-нибудь подобное? — спросила миссис Басс, едва не лишаясь чувств от возмущения. — Ведь он намеревался пройти мимо меня в кабинет мистера Коэна и выклянчить аванс!

— А сколько он получает? — невольно вырвалось у Марты, и она тотчас поняла, что задавать такой вопрос не следовато — или это надо было сделать в другом тоне.

— Пять фунтов в месяц, — вызывающе ответила миссис Басс. — По меньшей мере на четыре фунта больше того, что он заслуживает. Слыхали вы когда-нибудь, чтобы конторский рассыльный получал столько? Даже главный повар у Макграта и тот получает семь фунтов! Мистер Коэн у нас такой мягкосердечный…

И, чуть не задохнувшись от невыразимого возмущения, она снова принялась печатать с такой злостью, точно в нее вселился сам черт.

Марта невольно подумала о том, что сама она будет получать всего двенадцать фунтов десять шиллингов, но в ее душе тотчас возникли нелепые, с точки зрения окружающих, возражения: ведь если она стоит за «полное равенство всех рас», то должна приветствовать этот маленький шажок к достижению своего идеала. А с другой стороны, сказывалось и воспитание: Марта почувствовала себя оскорбленной. Она спросила сидевшую с ней рядом молодую женщину, в чем состоят обязанности Чарли, и услышала в ответ, что он разносит письма, а иные отправляет по почте, готовит чай и выполняет поручения работающих в конторе девушек.

— Чарли — это, я вам скажу, штучка! — добродушно добавила она. — Мистер Коэн уверяет, что в городе есть два щеголя: его брат — вы, конечно, понимаете, что речь идет о Максе, — и его рассыльный. — Она посмотрела на Марту: рассмешит ее эта шутка или нет, и, когда Марта улыбнулась, продолжала: — Мне нравится Чарли. Он куда лучше многих черномазых, а это уже кое-что, не правда ли?

Марта рассеянно пробормотала, что, мол, да, конечно, а сама тем временем вела спор с предрассудками, заложенными в нее воспитанием. Ей никогда еще не приходилось слышать, чтобы туземцу платили больше двадцати шиллингов в месяц. Старший бой у ее отца получал двадцать шиллингов, прослужив десять лет. С одной стороны, она в душе была благодарна мистеру Коэну за его щедрость — как по отношению к ней самой, так и к Чарли, а с другой — старалась побороть в себе какой-то новый, неведомый для нее страх, ибо теперь она не могла без страха думать о том, что расстояние между нею и Чарли определяется в семь фунтов десять шиллингов звонкой монетой.