Клей

– Долго ждать не придётся, Рэб, – сказала ему Шарлин.

– Послушай, я просто хочу быть с тобой. Давай не будем париться и по ходу дела решим, что и когда будет лучше сделать. Я никуда не тороплюсь, – сказал Рэб, подивившись, как благородно это прозвучало и насколько искренне он это прочувствовал.

Пиздец, влюбился, подумал Рэб. Вышел бухнуть в надежде кому-нибудь приладить и на тебе – влюбился. И чувствовал он себя как безрассудный молодой бог.

Даже из Вест-Энда, поддатый и без очков, Алек видел платформу для мойки окон на фасаде отеля «Балморал». Когда они подошли поближе, прежде чем свернуть в сторону Джордж-стрит, Терри взглянул наверх и вздрогнул. Он больше не сможет туда подняться. Слишком высоко. Слишком легко упасть.

Дрочилово

Франклин не спал всю ночь, не мог успокоиться. Живот крутило, о сне не было и речи. Про себя он кричал: в пизду сучку ебанутую, мне-то что? А минуту спустя уже нервно названивал по клубам и ночным барам, ходил проверять её номер.

Чисто для релаксации он попробывал подрочить под порноканал. Пребывая в таком тревожном состоянии, он жутко долго не мог кончить, а когда пульнул, почувствовал себя больным и опустошённым. Тут он вспомнил: боже мой, грёбаный бумажник! Грёбаные карточки! Отметив разницу во времени с Нью-Йорком, он набрал несколько номеров, чтобы аннулировать их. Ответа приходилось ждать годами. К тому времени, как он дозвонился, гондоны, что его обчистили, уже успели накупить товаров на сумму около двух тысяч фунтов.

В итоге он провалился в нездоровую дремоту. Когда он проснулся, не сразу вспомнив, где находится, было уже за полдень. Отчаяние обернулось юмором висельника. Всё пропало, сказал он себе. Всё кончено.

Сбегать накануне концерта, раньше она никогда себе такого не позволяла.

Всё кончено.

Он вспомнил Тейлора.

Франклин собрался на выход. Да пошла она на хуй. Если ей можно, значит, можно и ему. Он выпьет по рюмочке в каждом баре, который попадётся ему на пути в этой богом забытой дыре.

АЭРОПОРТ ХИТРОУ, ЛОНДОН, АНГЛИЯ

18.30

Британия. Нет, это Англия. Это значит не Шотландия. Нет и не было никакой Британии. Это всё афера пиарщиков, обслуживающих империю. Теперь мы обслуживаем сразу несколько империй, они-то и решат, кто мы есть. Европа, или пятьдесят первый штат, или Атлантические острова, или ещё какое дерьмо. Всё это пиздёж голимый.

На самом деле всегда были Шотландия, Ирландия, Англия и Уэльс. С борта. На борт. Рейс на Шотландию. Всего-то час лёту.

На Эдинбург билетов нет. Ближайший рейс на Глазго. Сидеть здесь не хочется, пусть даже следующий эдинбургский самолёт прибывает примерно в то же время, что и поезд на Глазго. Главное – не останавливаться, так что я покупаю билет до Глазго.

Звоню маме.

Как здорово услышать её голос. Она вроде крепится, но в лёгком забытьи, как будто на валиуме. Трубку берёт тётя Аврил, говорит, что мать держится молодцом. У старика без изменений.

– Им осталось только ждать, сынок, – говорит она.

Так она и сказала. Им осталось только ждать. Я пошёл в сортир и сел, парализованный тоской. Слёз нет. Плакать бессмысленно, как пытаться излить цистерну горя через капельницу. Что я за дурак. Отец выкарабкается. Он непобедимый, а докторишки – гондоны штопаные. Если он и умрёт, то потому только, что вместо того, чтоб положить в нормальную палату, на нормальную койку, его бросили где-нибудь на больничной парковке на мешках с мусором с дюжиной других небогатых пациентов. Такое лечение он может схлопотать за то, что всю жищнь работат и платил налоги.

Перед глазами стоит дом родителей. Не могу ни о чём другом думать. Придавить на массу, принять душ, смыть с поверхности пыль и въевшуюся грязь, а потом можно будет встречаться с людьми. Может, даже с пацанами пересечься. А может, и на фиг. Я слишком обдолбан, чтоб испытывать какие-то чувства к Шотландии, находясь от неё в часе лёту. Мне нужна койка, и всё.

Ложь.

Всё это ложь. Мы держались подальше, потому что напоминали друг другу о нашем общем провале. Столько пиздели, какие мы, бля, кореша, но друг наш погиб, а мы живы.

Всё это ложь.

Я держался подальше от Терри и Билли.

Голли рассказал мне про вирус. Он пару раз жахнулся в Лейте с парнем по имени Мэтти Коннел. Всего-то пару-тройку раз, находясь в депрессии оттого, как сложилось у него с ребёнком. Тёлка его жила с упырём, которого его дочка звала папой.