Бойся своих желаний

И только тогда Леонид Ильич не спеша захлопал, адресуясь в основном девочкам, однако и музыкальному сопровождению, пресловутым битлам, отдавая толику уважения.

* * *

Он и в самом деле достиг высшей власти. Да только власть – это не свобода, а, оказывается, сплошные ограничения.

«Все могут короли, все могут короли, и судьбы всей земли вершат они порой!» – как споет десять лет спустя молоденькая певица Алла Пугачева, и он полюбит ее за эту песню: «Да это ж про меня!» Поэтому он будет прощать певице все ее загулы и вызывающее поведение – а не раз на нее сигналы поступали.

Вот и Леонид Ильич: ведь мог – если бы ему вдруг собственная жизнь, родная страна и вся планета была не дорога – отдать приказ начать ядерную бомбардировку Америки. Или послать свои войска хоть в Чехословакию, хоть в Афганистан. Мог миловать кого хотел. А кого хотел, судить. И Сахарова заточить в Горьком, а Солженицына – выслать из страны. Однако не мог позволить себе самого простого: отдаться нахлынувшему чувству, любви к шестнадцатилетней Ниночке.

Хотя Устин Акимыч, старый товарищ, жук, хитрован, разумеется, заметил его отношение к внученьке и позвонил ему. Пригласил после Нового года, «на бывшее Рождество», прибыть всей семьей в гости. И не преминул заметить: «Вместе с внуками приходи, Юрой и Леней. И внученька, Нина моя, тоже будет». Но Леонид Ильич в основном из-за упоминания Нины отказался. Не позволит он, чтобы над ним смеялись и вокруг его имени, хотя бы даже в самом узком кругу, ходили разговоры. А ведь они начались бы, стоило бы ему еще раз прилюдно проявить знаки внимания девушке.

Придется ему эту нежность – возможно, последнюю в жизни – вырвать из собственного сердца.

Но то, что ему в предновогодний вечер рассказывала Ниночка – про современную музыку и волосатиков-докеров из Ливерпуля, – он не забыл, как в ту пору не забывал еще ни словечка из того, что ему говорилось. И второго января, в первый рабочий день – а в ту пору советские люди не отдыхали зимой беспробудную неделю напролет, а уже второго шли трудиться, – Леонид Ильич дал задание соответствующему отделу ЦК подготовить ему подробную справку о вышеупомянутом музыкальном коллективе. И аналитическую записку: каким образом можно использовать в интересах Советского Союза английский квартет.

Поручение Генерального секретаря расписали заместителю заведующего отдела контрпропаганды, психологической борьбы и идеологических диверсий Петру Ильичу Васнецову.

А спустя месяц Брежнев принял Васнецова у себя на даче и имел с ним длительную и дружескую беседу, сопровождавшуюся возлияниями. Спустя два часа ошеломленный Петр Ильич отбыл домой – в ранге специального советника Леонида Ильича, а также руководителя спецоперации (с неограниченными полномочиями) под кодовым названием «Моряк».

6. Бульон с яйцом для генерала Васнецова

Прошло тринадцать месяцев. Февраль 1968 года

Секретный аэродром Кырыштым

Тридцать пять минут после посадки

Васнецов Петр Ильич

В стане музыкантов после торжественной встречи на советской земле и церемонии с участием духового оркестра царило самое восторженное настроение. Джон, Пол и Джордж поместились втроем на заднем сиденье «Чайки», а безотказный Ринго – на откидном, для охранника. Васнецов уселся впереди, рядом с водителем. Битлы отрывисто и воодушевленно переговаривались. «Генерал» прислушивался к диалогу гостей, однако, к собственному огорчению, не мог понять и половины. Его рафинированный, но американский английский, отшлифованный в Колумбийском университете, оказался почти бессилен против ливерпульского акцента, уснащенного кучей жаргонизмов.

Представительский лимузин несся сквозь могучую тайгу по бетонке, соединяющей секретный аэродром с не обозначенным ни на каких картах военным городком под почтовым наименованием Комсомольск-17.

– По-моему, после того, что мы сегодня увидели, русским ничего не останется делать, кроме как расстрелять нас, – со смешком проговорил Джон (он показался Васнецову самым остроумным из них).

Его слова потонули в хохоте товарищей. Слава богу, реплику удалось разобрать «генералу», и он в тон откликнулся нарочито кровожадным голосом:

– Мы обычно наших врагов травим ядом.

Первая фраза в разговоре всегда значит многое, потому Васнецов только сейчас и открыл, впервые за поездку, рот: он нащупывал камертон разговора, и теперь почувствовал, что угадал, потому что следом за его словами раздался дружный хохот. А Пол («генерал» узнавал каждого из ребят, не оборачиваясь, по голосам – вот что значит предварительная подготовка к операции!), дурачась, пропел несколько нот из главной темы к бондиане: «Та-да-ра-там…» (Фильмы про агента 007 Петр Ильич смотрел на закрытых показах в ЦК.) Музыкальная реплика Пола также имела успех: парни опять заржали. Улыбнулся и «генерал».