Бойся своих желаний

– В вечную – нет, – спокойно парировала она. – Просто в любовь – да. И если согласиться с гипотезой, что она, любовь, существует – вряд ли Иванов станет делать девушке гадости. Натура у него – неподлая. Он не грабил.

– Хорошо нам, частным сыщикам, а? В отличие от следаков, которым все доказывать надо. Покажется, что человек не разлюбил – мы с него подозрения снимаем.

Рыжекудрая красотка пожала плечами:

– Подход не хуже милицейского, когда самооговор дубинкой выколачивают. Говорю тебе – Иванова вычеркивай.

– Я на тебя полагаюсь.

– Я тебя когда-нибудь подводила?

Мы подъехали к Римкиной пятиэтажке, и она спросила:

– Зайдешь? Кофейку выпить?

– Нет, спасибо.

– Ну, как хочешь.

Вот именно. Как хочешь. Если о том, чтобы оказаться в постели с Риммой, я размышлял отвлеченно, то по-настоящему хотел – другую. Перед моим внутренним взором маячила Мишель: красивая, уверенная в себе, богатая. Это неправда, что мужикам безразличен социальный статус их избранниц. По мне обеспеченная всегда лучше, чем бедная. Но не потому, что я хочу проехаться за чужой счет. Просто богатые выглядят лучше: причесочка, одежка, пилинг, макияж, маникюр… Да и держатся увереннее. И смеются чаще.

Однако пока у меня не было повода, чтобы встретиться или хотя бы позвонить Мишель. Я надеялся, что после моего завтрашнего дельца предлог появится. Потому как пришла мне в голову одна идейка…

…Назавтра я занял наблюдательный пост в городском поселении Щербаковка (как официально назывался нынче дачный поселок, где проживал товарищ Васнецов). С местом слежки и легендой прикрытия, конечно, были трудности. Представьте: длинная дачная улица, по которой проезжает три машины в час. С одной стороны улочки на целый квартал растянулся забор Васнецова. С другой – аналогичный кирпичный. За ним, за деревьями, угадывались очертания понтовейшего особняка. Если я оставлю свою машину на обочине, двигатель придется держать включенным – без кондиционера не обойдешься. Однако авто с работающим движком и тонированными стеклами уже минут через пятнадцать привлечет к себе живейшее внимание.

Поэтому мне пришлось заняться маскарадом.

Во время предыдущего визита к партайгеноссе я заметил неподалеку от его дома недорытую канаву. На дне ее торчала пара асбоцементных труб. Края траншеи уже стали осыпаться, из чего я сделал вывод, что разрытой землей давно никто не интересуется. А раз так – мала вероятность, что о ней вспомнят именно сейчас. Я мирно припарковал свой автомобиль на прежнем месте, на боковой улочке. Переоделся в соответствии с коллекцией «гастарбайтер, сезон весна-лето»: джинсы оставил, сигнальный жилет на голое тело, на ноги – резиновые шлепки. Прихватил с собой лопату. В полиэтиленовый пакет положил воду, завтрак и еще кое-что. Затем отправился в сторону канавы, воткнул в грунт лопату и сел рядом на картонку, свесив ноги в траншею.

Рабочий, мирно сидящий на своем объекте – что может быть более привычно глазу русского человека! Рабочий, который трудится, – картина настораживающая (если только он не таджик). Могут что-то да заподозрить. А тот, кто перекуривает, – явно вне подозрений. Вот и на меня ровным счетом никто не обращал внимания. Нечасто, но проносились мимо машины и велосипеды. Проходили путники: пожилые дамы с сумками на колесах, молодые мамы, сопровождающие дошколят, узбекские рабочие, готовые испугаться каждого куста. Проехал даже пару раз милицейский «козелок». Ментов я тоже не заинтересовал – на южанина не похож. И только один раз остановился подле меня старичок – ровесник (а может, даже соратник) Васнецова. «Почему сидим?» – полюбопытствовал он.

– Трубы не завезли, – грубым голосом ответствовал я и цыкнул сквозь зубы слюной.

– Ну да, ну да, – покивал головой старичок в полотняной кепке. – Со снабжением у нас по-прежнему труба, – он засмеялся собственному каламбуру и побрел дальше по своим пенсионерским делам.

Калитку дачи бывшего секретаря ЦК я видел из моего укрытия отлично. Однако ничего не происходило – ровно до тринадцати ноль-ноль, когда вышел собственной персоной Петр Ильич Васнецов. Режим дня он, похоже, соблюдал неукоснительно. Постоял у калитки и удалился – возможно, ровно по тому же маршруту, каким вчера с ним гулял я.

А в тринадцать пятнадцать на улице появился давешний «Ниссан-микра» с самарскими номерами. За рулем его маячил мужчина. Ничего не стесняясь и ничего не боясь, он остановился прямо у калитки Васнецова. Я достал из пакетика фотоаппарат с длиннофокусным объективом.