198  

Я придвинулся к нему вплотную и еле слышно произнес:

– Ты намерен рассказать мне нечто важное? Расскажи сейчас, в Париже. Зачем откладывать наш разговор до Амстердама?

Но прежде чем голландец успел ответить, брат мой ринулся к нему и нанес мощный удар, так что тот отлетел в толпу, сбил с ног нескольких человек и тяжело рухнул на землю. Поднялась суматоха, женщины пронзительно завизжали.

– Я предупреждал тебя, – обратился мой брат к поверженному голландцу. – Не суйся в дела нашего клана. Держись подальше от нашей долины.

И, произнеся эти слова, он плюнул голландцу в лицо.

Голландец по-прежнему не сводил с меня глаз. Мне показалось, что во взоре его сверкает ненависть, жгучая ненависть. Но может, то были лишь унижение и досада?

Мой брат и его люди увлекли меня в собор.

«Тебя ожидает печальная участь жертвенного животного!» – звенел у меня в ушах голос голландца. Я вспомнил его слова о том, что соитие со мной принесет смерть всякой обычной женщине.

Душевное равновесие, в котором я пребывал, было нарушено. Путешествие, столь богатое новыми впечатлениями, более не доставляло мне ни малейшего удовольствия. Готов поклясться, что многие из тех, кто толпился в соборе, не только заметили произошедшую между нами стычку, но и уяснили ее скрытое значение. Так или иначе, я то и дело ловил на себе подозрительные и настороженные взгляды. Впрочем, у большинства зрителей наше столкновение наверняка вызвало лишь любопытство. Я подошел к святому причастию.

– Милостивый Боже, пребудь со мной, очисти мои помыслы, мое тело и душу, – шептал я.

Должен заметить, что в парижской толпе встречается множество личностей весьма причудливого вида. Возможно, всему виной было мое разыгравшееся воображение, однако мне показалось, что все нищие, стоявшие на паперти, цыгане и калеки, горбуны и хромоногие, буквально прожигают меня взглядами. Я закрыл глаза и запел, не разжимая губ.

На следующий вечер мы, переодевшись простолюдинами, поднялись на палубу корабля, направлявшегося в Англию. Над морем висела густая пелена тумана. Холод пробирал меня до костей. Я возвращался в неприветливую страну, где зимы мучительны и суровы, где солнце светит тускло и свинцовое небо низко висит над землей. Да, то была страна, полная тайн и загадок, страна, где скрываются ужасные истины.

Четыре дня спустя мы тайно высадились на берегу Шотландии. Нам приходилось соблюдать осторожность, ибо по приказу королевы Елизаветы по всей Англии шла охота за католическими священниками, которые предавались сожжению на костре. Мы двинулись в глубь страны и вскоре оказались в горах. Зимняя стужа сковала меня, оплела по рукам и ногам, подобно паутине злобного паука. Мне казалось, угрюмые скалистые горы встречают меня словами: «А, вот и ты, безрассудный глупец. У тебя была возможность спастись. Но ты упустил ее».

Человек из Амстердама, его загадочные намеки и обещания не выходили у меня из головы. Однако я должен был следовать своей цели. Должен был вернуться в Доннелейт и потребовать от отца открыть мне всю правду. Я более не желал довольствоваться старыми легендами и исполнился решимости узнать, в чем причины страха, горевшего в глазах моей матери, страха, отблески которого я встречал во взорах других людей.

Глава 24

Продолжение рассказа Лэшера

Долина находилась на осадном положении. Главный въезд в нее был перекрыт. Мы воспользовались секретной горной тропой, которая, как мне показалось, за истекшие два десятилетия стала еще более узкой и опасной. Порой мне представлялось, что двигаться на ощупь, продираясь сквозь непроходимые заросли кустарника и ежеминутно рискуя сорваться вниз, – это неоправданный риск и мы поступим разумнее, повернув назад.

Но тропа сделала неожиданный поворот – и долина, покрытая рождественским снежным покрывалом, сверкающим в лучах зимнего солнца, открылась перед нами во всем своем великолепии.

Тысячи правоверных католиков нашли здесь укрытие. Сюда они бежали, спасаясь от религиозных войн, бушующих в соседних городах. Разумеется, по сравнению с Римом или Парижем долину по-прежнему можно было счесть малолюдной. Но для столь уединенного, затерянного в горах места население ее стало весьма значительным. У городских стен и напротив собора были сооружены бараки для беженцев, долину покрыли наспех построенные хижины. Главный проход, как я уже сказал, был забаррикадирован. Струи дыма, испускаемые бесчисленными кострами, устремлялись в прозрачное небо. Тут и там виднелись разноцветные палатки, какие обычно ставят для военачальников знатного происхождения.

  198  
×
×