Лэшер

Вдруг она накрыла изумруд ладонью, словно хотела спрятать его от посторонних глаз, от всего света. Затем сгребла в охапку мокрые грязные вещи Майкла.

– Иди прими горячую ванну, – невозмутимым тоном произнесла она. – И потом как следует отдохни. А я пока избавлюсь от этого тряпья. От твоих штанов, свитера и ботинок.

Глава 28

Майкла разбудил утренний свет. Он сидел в комнате Роуан, на своем обычном месте у кровати. Роуан глядела на пробивавшийся сквозь шторы солнечный луч так, словно тоже его видела. Он не помнил, когда уснул.

Зато он помнил, что этой ночью рассказал Роуан обо всем. Обо всем. Поведал историю Лэшера. Сообщил, что Лэшер уничтожен и что это сделал он, Майкл. Это он всадил молоток в мягкий родничок на темени дьявола. Он не знал, слышит ли она его. Но ему казалось, что слышит. Говорил он монотонно, ровным, бесстрастным голосом. И ни минуты не сомневался, что Роуан все понимает. Майкл был абсолютно уверен, что ей следует узнать обо всем. О том, что случилось. О том, что Лэшера больше нет и ей ничто не угрожает. И о том, что отныне здесь, дома, она в полной безопасности.

Закончив свой рассказ, Майкл закрыл глаза, и сразу в памяти его зазвучал мягкий, нежный голос Лэшера. Тот рассказывал об Италии, о ярком, ласковом солнце, что сияет в этой чудной стране, о своей любви к Младенцу Иисусу. A еще он спрашивал, все ли известно Роуан.

Возможно, душа Лэшера обретается где-то рядом, размышлял Майкл. Возможно, его рассказ правдив и святой Эшлер вновь вернется в этот мир. Где он обретет плоть в следующий раз? В Доннелейте? Или здесь, в этом доме? Предсказать подобное невозможно.

– К тому времени меня уже не будет на этой земле, – шепотом произнес Майкл. – В этом можно не сомневаться. Прошли века, прежде чем он откликнулся на зов Сюзанны. И я не думаю, что сейчас он здесь. Наверняка он обрел покой. И Джулиен обрел покой тоже. Может, Джулиен помог ему. Может, слова из стихотворения Эвелин соответствуют истине.

И он тихонько продекламировал маленькую поэму, сделав паузу перед последней строфой. Потом он произнес и ее:

• Рожденные дьяволом будут убиты,
• Пусть жалость невинный в вас не пробудит.
• Иначе в Эдем будут двери закрыты.
• Иначе весь род наш в могиле почит.

Майкл помолчал несколько мгновений и добавил:

– Мне его жаль. Когда я думаю о том, что произошло, меня пробирает дрожь. Но я должен был это совершить. Должен. И у меня была на это веская причина. Настолько веская, насколько таковой может считаться любовь к жене и ребенку. Я знал, что лишь я, и только я один, способен с ним покончить. Никто не уничтожит его вместо меня. Знал, что он может заворожить кого угодно, всех подчинить своей власти. Поэтому-то он и представлял огромную опасность. Ему невозможно было сопротивляться.

Наверное, завершив свой рассказ, Майкл погрузился в сон. Кажется, во сне он видел Шотландию, ее заснеженные горные долины и величественные соборы. Вероятно, теперь подобные сны станут частыми его гостями. Скорее всего, они будут преследовать его до самой смерти…

Но сейчас светило солнце и одновременно шел дождь. Светлый, приятный дождь…

– Родная моя, хочешь, я спою тебе что-нибудь? – спросил Майкл и добавил со смехом: – Ты ведь знаешь, я помню наизусть двадцать пять старых ирландских песен.

Внезапно Майкл помрачнел. Ему вспомнилось лицо Лэшера, который рассказывал о своем пристрастии к пению, о том, как он пел на городских улицах перед толпами слушателей. Вспомнились его невинные голубые глаза. Вспомнились волнистые черные волосы, длинная блестящая борода и усики над верхней губой. Весь облик этого существа был преисполнен жизни, а в его поведении явственно проявлялись детская непосредственность и простодушие. И как мелодичен, как благозвучен был его голос, когда он тихонько напевал.

«Но теперь Лэшер мертв, – мысленно произнес Майкл. – И убил его я».

Дрожь пробежала по всему его телу.

«Сейчас утро, ночной мрак развеялся, – сказал он себе. – Волноваться не о чем. Наступает новый день».

В комнату неслышно вошел Гамильтон Мэйфейр.

– Хотите кофе, Майкл? Вы можете спуститься в столовую. Я побуду с ней. Сегодня утром она такая… такая красивая.

– Она всегда красивая, – отозвался Майкл. – Я, пожалуй, и в самом деле пойду выпью кофе.

Он вышел из спальни и спустился вниз по лестнице.

Дом был залит солнечным светом. Брызги дождя сверкали на чистых оконных стеклах.