Его голубые глаза не отрываясь смотрели на нее, на губах играла странная задумчивая улыбка.
Теперь начнутся приключения. Они вместе выйдут из дома Джулия собиралась показать Рамзесу Великому двадцатое столетие. В ее жизни не было столь волнующего момента.
Когда Джулия отпирала дверь, царь взял ее за руку и ласково притянул к себе. Ей опять показалось, что он собирается поцеловать ее, и волнение неожиданно сменилось страхом.
Он это почувствовал, остановился, слегка ослабил объятия, потом наклонился и нежно поцеловал ее. И улыбнулся озорно.
Боже, а она еще собиралась сопротивляться!
– Пошли. Мир ждет нас! – сказала Джулия, махнув рукой проезжавшему мимо экипажу и слегка подтолкнув царя.
Но он замер, осматривая уходящую вдаль широкую улицу, дома с их металлическими оградами, массивными дверями и кружевными занавесками на окнах; дым, поднимавшийся в небо из каминных труб.
Какой радостью, какой энергией и страстью должно было наполнить его созерцание лондонского утра! Пружинистой походкой Рамзес последовал за Джулией и ловко взобрался на заднее сиденье кеба.
Джулия подумала, что никогда не замечала в своем обожаемом Алексе и проблеска подобного жизнелюбия. На миг ей стало грустно, но не потому, что она вспомнила про Алекса, а потому, что поняла очарование прежней жизни разрушилось и отныне все будет совсем по-другому.
Заваленный книгами кабинет Самира в Британском музее был маленьким и тесным; возможно, из-за того, что в центре стояли большой письменный стол и два кожаных кресла. Но Эллиоту он показался довольно уютным. И, слава богу, благодаря небольшому камину здесь было тепло.
– Не уверен, что смогу сказать вам много, – говорил Самир. – Лоуренс перевел только фрагмент. Фараон заявил, что он бессмертен. Кажется, он скитался по свету с самого конца своего официального правления. Он жил среди народов, о существовании которых древние египтяне и не подозревали. Он заявил, что около двух веков прожил в Афинах, что жил и в Риме. Наконец он уединился в усыпальнице, из которой вызвать его могли только члены царских семей Египта. Несколько священнослужителей были посвящены в его тайну. Ко времени появления Клеопатры он стал легендой. Но юная царица поверила в него.
– И сделала все, чтобы пробудить его к жизни.
– Так он написал. И он влюбился в нее без памяти, благословив ее на связь с Цезарем из политических соображений. Но роман с Марком Антонием стал для него неожиданностью. И очень расстроил его. Это нисколько не противоречит историческим фактам. Он точно так же, как мы, осуждал Антония и Клеопатру за их необдуманные поступки и неразумное правление.
– И Лоуренс поверил этой истории? Была ли у него теория?…
– Лоуренс был безумно счастлив, что раскрыл эту тайну. Еще бы, такая потрясающая археологическая находка! Столько бесценных реликвий! Всю свою жизнь Лоуренс посвятил бы разгадке этой тайны. Я не знаю, чему он поверил, а чему – нет. Эллиот задумался.
– А мумия, Самир? Вы ведь изучали ее. Вы были вместе с Лоуренсом, когда впервые сняли крышку с саркофага.
– Да.
– И вы не заметили ничего странного?
– Бог мой, я видел до этого тысячи таких мумий. Самым интересным были свитки, смешение языков и, разумеется, саркофаг.
– Ладно, у меня есть для вас одна занятная история, – сказал Эллиот. – По свидетельству нашего общего знакомого, Генри Стратфорда, эта мумия ожила. Сегодня утром она покинула саркофаг, пересекла библиотеку Лоуренса и, войдя в гостиную, попыталась задушить Генри. Ему повезло: он успел улизнуть и тем самым спас свою жизнь.
Какое-то время Самир молчал, словно не расслышал. Потом мягко проговорил:
– Вы шутите, граф Рутерфорд?
Эллиот рассмеялся:
– Нет. Я не шучу, мистер Айбрахам. Более того, готов держать пари, что Генри Стратфорд тоже не шутил, рассказывая мне сегодня утром эту историю. Правда, я абсолютно уверен, что он не шутил. Его трясло как в лихорадке, он чуть не бился в истерике. Нет, ему было не до шуток.
Молчание. Вот что значит потерять дар речи, думал Эллиот, глядя на Самира.
– Нет ли у вас сигареты, а, Самир? – спросил он.
Не отводя взгляда от Эллиота, Самир открыл маленькую, затейливо инкрустированную шкатулку из слоновой кости. Египетские сигареты, душистые, превосходного качества. Самир взял золотую зажигалку и подал ее Эллиоту.
– Благодарю вас. Хотелось бы добавить… наверное, вам будет интересно… эта мумия не причинила никакого зла Джулии. И стала ее почетным гостем.