Замок снов

Тэсс медленно и неумолимо покрывалась румянцем.

Мэри, которая было вышла, вдруг снова возникла в дверях и произнесла заговорщицким шепотом:

– А про свечи еще мистер Грегори попросил. Ему же тоже хочется во всей красе нашу жизнь здесь показать, да только потом руками замахал: не надо, мол, а то еще как двусмысленный намек поймет…

Тэсс хихикнула.

– Ладно, намек так намек. А все равно ужин в замке должен проходить при свечах!

Мэри подмигнула ей, раскатисто рассмеялась и закрыла за собой дверь.

У Тэсс ушло полчаса на то, чтобы закончить главу и привести себя в порядок. Она выбрала простое бархатное платье цвета красного вина. Выходя в коридор, Тэсс ожидала даже факелов на стенах, однако там вполне мирно горели просто стилизованные под подсвечники светильники. Спустилась по парадной лестнице. Гостиная была пуста. Там царил такой плотный сумрак, что Тэсс побоялась, и небезосновательно, наткнуться на какую-нибудь мебель. Дистанция до двери, за которой предположительно находилась столовая, была почти пройдена, как вдруг… В общем, раздался грохот падающего стула (кажется, даже не одного), и Тэсс, почувствовав пронзительную боль в ноге, осознала себя сидящей на полу в крайне неудобной позе – прямо на спинке опрокинутого стула.

Она, конечно, с радостью согласилась бы, чтобы обитатели дома не услышали странного шума и проигнорировали инцидент в гостиной, но нет же! Дверь столовой распахнулась, и из освещенного мягким желтым светом помещения выбежал Грегори. С опозданием на несколько секунд оттуда же появилась Мэри.

– Что, черт возьми, здесь происходит?!

Неизвестно, ожидали ли в «Белой долине» грабителей или нет, но интонации у Грегори были такие, будто еще мгновение – и он откроет прицельный огонь. Однако он не увидел ничего криминального. Только сидящую на полу посреди опрокинутой мебели худенькую женщину с бледным лицом в обрамлении непросохших черных волос, на котором сияли широко распахнутые испуганные глаза. Она совсем жалким, детским жестом поглаживала ушибленную коленку.

– Ой, – пискнула Тэсс, когда откуда-то сверху и вправду примчался парень с ружьем, тот самый, который сегодня утром занимался лошадью вместе с Грегори. – Я не хотела, простите, – только и смогла выдавить она из себя.

Грегори зарычал.

– Кто додумался выключить свет в гостиной?! – Он бросился к Тэсс и принялся ощупывать ее ногу.

Тэсс снова удивилась, какими горячими были его пальцы.

Мэри, благоразумно сделавшая вид, что вопрос был риторическим, и промолчавшая, хлопотала тут же с пакетом льда.

– Со мной все в порядке, не волнуйтесь, – прошептала Тэсс. – Вот только я вам тут мебель раскидала…

Грегори расхохотался. Тэсс никогда бы не могла подумать, что этот хмурый и суровый с виду человек может так заразительно смеяться: искренне, весело, очень естественно.

– Ладно, мисс Разрушительница, с ногой и вправду все хорошо, простой ушиб. – Грегори чуть успокоился, потом снова взорвался смехом. – Идемте ужинать. – Он помог Тэсс подняться и, поддерживая ее под руки, провел в столовую, взглядом приказав пареньку ликвидировать последствия инцидента.

Тэсс никогда в жизни не видела столько свечей. И никогда не думала, что это так красиво. Маленькие огоньки были рассеяны по всему пространству столовой, огненные блики дрожали на стенах, на посуде, на бокалах с вином, на блестящей поверхности висевших на стене ножей и клинков. В камине – сбылась мечта Тэсс! – тлели красноватые угли. Она ахнула и восхищенно взглянула снизу вверх на Грегори.

– Добро пожаловать в «Белую долину»! – Он не улыбался, но Тэсс слышала в его голосе нотки удовольствия.

Она благодарно кивнула.

Грегори изящным движением, словно всю жизнь только и отрабатывал его на велико-светских приемах, подвинул ей стул.

Стол был накрыт на двоих. Мэри с сыном – как выяснилось, его звали Стэнли – ужинали отдельно, на кухне.

Тэсс была очарована обстановкой, обаянием и уютом, которым веяло от вкусной домашней пищи, и пытливым взглядом Грегори, горевшим из-под спадавшей на лоб седой пряди. Тэсс удивилась: прежде ей казалось, что у него темно-карие глаза. А сейчас рассмотрела, что они серые, правда более насыщенного оттенка, чем ее левый глаз. Красивый он, пронеслось в ее мозгу. Странный, но все равно красивый.

Разговор не клеился: собеседник Тэсс был немногословен. Но она больше не чувствовала в нем никакой враждебности. Ей показалось, что от него исходит такое же обаяние, как и от всей «Белой долины»: в Лондоне он показался бы Тэсс чуждым, непонятным, может быть в этой загадочности опасным, но здесь, в глуши, в старом доме, затерянном среди лесов и холмов, не могло быть другого Грегори.