Замок снов

Поводья впились в руку. В мозгу Грегори промелькнула запоздалая мысль, что надо было надеть перчатки. Терция взвилась на дыбы. Свечка! Только бы не упала на спину! Только бы… Лошадь понеслась вперед. Грегори отдал ей повод и позволил скакать, куда она пожелает и с какой угодно скоростью. Ветер свистел в ушах, глаза слезились. Грегори слышал мерный стук копыт и тяжелое дыхание животного.

Его захватило смешанное чувство страха и восторга. Опасения за свою жизнь и восхищения ощущением полета и свободы. Весь мир в этот момент принадлежал ему. Не существовало больше обычных бытовых проблем. Здесь на карту поставлена жизнь. А когда рискуешь ее потерять, думаешь не о том, как заработать побольше денег или купить новую машину. Понимаешь, что вот этот момент может оказаться последним, и спешишь сделать глоток обжигающего вечернего воздуха.

Ночь спешила навстречу лошади и всаднику. Пробежав несколько миль, Терция выдохлась. Грегори повернул обратно. Теперь она слушалась каждого движения повода, малейшего толчка каблука. Из этой схватки с лошадью Грегори вышел победителем. А из борьбы с самим собой?

Иногда ему казалось, что лучше общаться только с животными. Они не предадут, не скажут, что сейчас заняты. И, самое главное, их тоже не обидишь словом.

Медленно, шагом Грегори въехал в ворота усадьбы, завел Терцию в денник, разнуздал. Размеренными движениями он совершал привычные действия: положил охапку душистого сена в ясли, перекрыл воду (лошади нельзя пить в течение нескольких часов после большой физической нагрузки), свернул жгут из соломы и растер бока и спину кобыле, железным крюком почистил ей копыта.

За полночь он попал домой. На кухне горел свет. Это Мэри ждала его возвращения.

Обмен грустными улыбками. Стакан горячего красного чая или чашка кофе со сливками. Не раз Грегори и Мэри пили поздно вечером чай на кухне и обсуждали, что произошло за этот день или планы на завтра. На этот раз Мэри, обычно более сдержанная в высказывании своих мыслей и оценок, спросила напрямую:

– И долго это будет продолжаться?

Грегори сделал вид, что не понимает о чем речь.

– Мечешься как тигр в клетке. Делай что-нибудь. Должен же быть выход. Бывает непросто его найти. Но ты сильный и, знаю, справишься.

Не в правилах Мэри было читать наставления кому-либо. И не всегда она могла выразить свои мысли так, как хотелось бы, но на сей раз она не выдержала. Уж очень она переживала за «бедного мальчика».

Грегори улыбнулся и произнес:

– А ты видела, как я с Терцией позанимался? Завтра надо поработать с ней еще. Или с Вулканом…

– Ну, знаете, мистер, – всплеснула руками Мэри, предчувствуя недоброе. – Терция завтра будет еле ноги передвигать! Мустангов на вас не хватит! Или вас на мустангов, – добавила она скептически, оглядев «грозу индейцев», почти засыпающего на столе. Что-то будет? – подумала она, прислушиваясь к звукам шагов Грегори, затихающих в отдалении, и выключила свет.

Тэсс вернулась домой. Скинула сапоги, плащ и пристроила промокший зонт у батареи центрального отопления. Обычно по средам она позволяла себе посидеть в одиночестве в кафе. В это время там почти никого не было, а если посетители и приходили, то они не обращали ровным счетом никакого внимания на Тэсс, которая иногда раскладывала ноутбук и писала.

Она садилась у окна, заказывала двойной «эспрессо» и наслаждалась вкусом кофе. Сегодня к ее услугам был еще и дождь. Тэсс сидела за столиком и, уплывая по волнам джазовой музыки, смотрела на то, как стекали капли по стеклу. Ей нужно было о многом подумать в спокойной обстановке.

Джон и Грегори. Тэсс запуталась в чувствах. Одного человека она знает уже много лет. И он предсказуем. Привычен. Относительно безопасен. Ничего нового. Второй ворвался в ее жизнь с ворохом ярко-желтых осенних листьев и, кажется, навсегда ее покинул. Как и отчаянная яркость листвы – осень. С той лишь разницей, что через год снова будет листопад. А Грегори не вернется. Им не следует видеться. По крайней мере несколько недель, а еще лучше – месяцев. Потом можно будет воспринимать все случившееся как нечто обыденное, произошедшее давным-давно, да и вообще как неправду. И только искоса бросать редкие взгляды и гадать, значат ли они для него что-нибудь.

Бывает ведь и хуже. А у меня есть дом, Джон и работа. И книгу приняли на ура. Едва редактор пробежал глазами по некоторым абзацам, как весь загорелся. Не так уж это и мало. А Джон очарователен. Наверное, это я с ним не так себя веду, раз он такой. Надо что-нибудь придумать. Может, стоит сменить гардероб? Или прическу? Мужчины обычно ценят красивую упаковку.