Костры на алтарях

Чезаре Кодацци и Вим Дорадо.

Мамбо Каори и еще один вудуист, плечо которого украшала наколка: «Тула».

Араб, в карманах которого нашлись документы на имя майора Европол Хамада Аль-Гамби.

И Зут.

Все они были мертвы.

Игра закончилась.

«Моей победой».

Но радости Пэт не ощутила, только усталость. Какое-то время она наблюдала за тем, как появившиеся из потайных дверей храмовники убирают тела, затем закурила, подобрала с земли снятый с Кодацци рюкзак, преодолела кусты и медленно зашагала по улице, надеясь поймать такси.

Многие верят, что Золотой Век наступит. Когда-нибудь наступит.

Другие говорят, что Золотой Век давным-давно прошел, что человечество погрязло в пороках, и дух его никогда больше не возвысится над низменными желаниями.

Третьи напоминают о численности населения и считают, что для запуска проекта «Золотой Век» попросту не хватит ресурсов.

И все они в чем-то правы.

И все они по-разному видят Золотой Век.

Гармония человека с миром? Или гармония нового человека с миром? Или гармония человека с новым миром, с тем, который он создал? Или гармония духовного и материального? Каждый видит рай по-своему, но все сходятся на том, что он не совместим с трудовыми буднями. И если верить в то, что Золотой Век являет собой эпоху приятного времяпрепровождения, лишенного обязательств и необходимости трудиться, что наполнен он будет лишь счастливым созерцанием окружающей благодати, то можно смело заявлять, что Золотой Век никогда не наступит. И что его никогда не было.

Но в него верят. Наступление рая на Земле обещает едва ли не каждая Традиция. Благоденствие и расцвет культуры, отсутствие войн, достаток, сытые волки и целые овцы. Остается ответить на маленький вопрос: какое же учение ведет человечество к Золотому Веку? Классические христиане уверены в своей правоте, у вудуистов на этот счет иное мнение, так же, как и у китайцев, мусульман, индусов и храмовников. А нейкисты и вовсе полагают, что он уже наступил, осталось лишь слиться с Цифрой. И каждая Традиция готова отстаивать свою правоту с оружием в руках, приближая Золотой Век с помощью танков и напалстера, уменьшая количество неверных, то есть тех, кто верит в свой Золотой Век.

Войны за ресурсы, войны за души…

Люди находят врагов даже своим богам, приписывают Верхнему царству свои нормы поведения, свою мораль. Люди слушают пророков, но рассматривают их учения лишь с практической точки зрения: подойдет для объединения или нет? Найдет ли последователей? Существует ли возможность создания иерархической пирамиды? Принесет ли прибыль?

Духу человеческому комфортно в Срединных мирах, ведь здесь все понятно. И его давно уже не тянет вверх.

А Золотой Век…

А Золотой Век превратился в красивую легенду.

книга Урзака

Эпилог

– Вот уж не думал, что Урзак на старости лет подастся в романтики, – рассмеялся Кирилл, захлопывая книгу. – «Золотой век»! Прелюбопытнейшая теория, кстати. Будет о чем подумать на досуге.

– И все? – поинтересовалась Пэт.

– Что «и все»?

– Это все, что ты можешь сказать о книге? Посмеялся над романтизмом Урзака, и только?

Патриция, в отличие от Грязнова, с книгой Банума не знакомилась. Кирилл изъял рукопись, едва девушка вернулась домой. Ей предложил принять душ: «Ты немного испачкалась», а сам ушел в кабинет. То ли читал он быстро, то ли проглядел только наиболее интересные места, но, когда Пэт пришла к отцу, он долистывал последние страницы.

– А что о ней еще можно сказать?

– За нее предлагали сто миллионов.

– Ага, – подтвердил Грязнов.

– И перебили множество людей.

– Точно.

– Я рисковала жизнью.

Антиквар широко улыбнулся:

– Я уже говорил, что в этой истории ты… ты меня приятно удивила, дочь. Я не ожидал, что твое становление пойдет столь быстро.

Становление.

Чувствовала ли она изменения в себе? Нет. А что должно появиться? Картинки грядущего? Для этого есть Читающая Время. Бурление силы? Так ведь она вроде не паровой котел…

– Во время драки у меня произошел сбой в «балалайке», – неожиданно припомнила девушка. – На некоторое время сдох наноэкран.

– Это будет повторяться, – тихо произнес Грязнов.

– Как долго?

– До тех пор, пока экран не исчезнет.

Пэт удивленно приподняла брови:

– Совсем?