Счастье

– Ты чересчур самокритична.

Оливер говорил с ней очень мягким тоном, но его доброта только усиливала ее боль.

– Нет, я просто честна. Будь я на ее месте, я бы убила этого сукина сына или его жену. А себя бы убивать не стала.

Меган помолчала и с болью в голосе продолжила:

– Когда сделали вскрытие, то обнаружили, что она на пятом месяце беременности. Она мне об этом не говорила. Я училась здесь, а она жила в Лондоне с матерью. – Она потемневшими глазами посмотрела на него. – Хочешь кофе?

– Да, спасибо.

«Удивительная история, – подумал Олли. – Чего только не бывает в жизни людей: трагедии, боль, чудеса, переломные моменты. Меган наверняка была совсем другой до гибели сестры, но какой – мне никогда не узнать».

Он пошел за ней на кухню. Меган тепло ему улыбнулась:

– Ты хороший человек, Оливер Ватсон. Я обычно не рассказываю людям о себе, тем более при первом знакомстве.

– Очень польщен, что удостоился такой чести. Ее рассказ в самом деле многое прояснил.

Они вернулись на террасу с чашками ароматного напитка и снова стали любоваться прекрасным видом. Меган сидела очень близко, и Олли чувствовал, что она чего-то от него ждет, Ноне был готов на это «что-то». Для него все разворачивалось слишком стремительно, он еще не мог решиться на близость с женщиной, которая не была Сарой.

– Ты не хотела бы пообедать со мной как-нибудь на этой неделе?

– Очень бы хотела, – улыбнулась Меган. Он был таким милым и невинным и в то же время таким сильным, порядочным и добрым. Олли воплощал все, чего она всегда боялась и что ее никогда не привлекало. – А ты хотел бы провести со мной здесь ночь?

Вопрос был прямой и застал Оливера врасплох в тот момент, когда он ставил на столик свою чашку. Он посмотрел на нее с улыбкой, которая делала его еще привлекательнее и моложе.

– Если я скажу нет, ты поймешь, что это не отказ? Я не люблю спешку. Ты достойна большего. Мы оба достойны.

– Но я больше всего хочу именно этого.

Меган была с ним честна. Это была одна из немногих ее добродетелей.

– Зато я хочу большего. И ты должна хотеть. Представь, мы переспим, нам будет хорошо, а потом разойдемся в разные стороны, и что? Что это нам даст? Даже если мы проведем друг с другом только одну ночь, лучше, если бы это имело для нас обоих большее значение.

– Не относись к этому так серьезно.

– Может, проще будет сказать, что я не готов? Или так говорят только неудачники?

– Оливер, помнишь, что я сказала? Надо следовать своим правилам. У тебя они одни. У меня другие. Я согласна на ленч, если мое предложение тебя не очень шокировало.

Оливер рассмеялся, снова чувствуя себя непринужденно. Она, казалось, умела со всем соглашаться, была податливой и нетребовательной и к тому же вызывала такое влечение, что Олли сам себя проклинал за то, что не набросился на нее сразу, пока она не раздумала.

– Я позвоню тебе завтра.

Он встал. Пора было идти, пока не случилось то, о чем потом пришлось бы жалеть, пусть даже не ей.

– Спасибо за замечательный ужин.

– Всегда рада.

Провожая Оливера до дверей, Меган внимательно в него всматривалась, а потом поглядела ему прямо в глаза. В ее взгляде было то, что видывали немногие мужчины. Хотя спала она со многими, мало было таких, кто по-настоящему знал ее.

– Оливер... спасибо тебе... за все...

– Я ведь ничего не делал, кроме как ел, болтал и радовался общению с тобой. За что ты меня благодаришь?

– Спасибо тебе за то, что ты такой... даже если ты никогда мне не позвонишь.

Меган была к этому привычна, так часто случалось после ночей, полных неудержимой страсти. Как она и сказала Оливеру, мужчины в ее жизни приходили и уходили. Но если бы он не позвонил, она бы все-таки жалела.

– Я тебе позвоню, – пообещал Олли, а потом наклонился, обнял ее и поцеловал. Она была первой женщиной, которую он целовал, с тех пор как жена ушла от него. Губы Меган были горячими и манящими, а тело сильным и пленительным. Больше всего на свете Олли хотел близости с ней, но в то же время понимал, что надо идти. Он хотел все хорошенько обдумать. Меган была слишком сильной женщиной, чтобы относиться к ней несерьезно.

– Спокойной ночи, – прошептала она, когда пришел лифт.

Оливер улыбался и смотрел ей в глаза, пока не закрылись двери. Меган долго стояла на площадке, потом медленно вернулась к себе в квартиру и закрыла дверь, вышла на террасу, села, размышляя о нем... и о сестре, о которой много лет ни с кем не говорила. И, сама не зная почему, стала тихо плакать.