Счастье

– Они хотят сделать кесарево сечение. Ребенок под угрозой. Я знаю, что она этого не хотела, но доктора говорят, что выбора нет. – Он медленно стянул с головы шапочку. – Они не разрешают мне быть с ней там. Собираются дать ей общий наркоз.

– Все будет в порядке, надо только набраться терпения. Оливер по-дружески положил ему руку на плечо и подвел к креслу.

– А что, если ребенок окажется больной? – в отчаянии спросил Бенджамин.

– Подумаем об этом в свое время, но готов спорить, что ребенок получится просто замечательный.

Олли хотел снова спросить его насчет передачи ребенка в приют, но момент был неподходящий.

Казалось, что в креслах они провели целую вечность. Стрелки часов ползли и ползли. Было уже начало второго ночи. Наконец появилась медсестра и спросила, здесь ли мистер Ватсон. Оба вскочили, а потом Оливер почувствовал себя глупо и снова сел. Они спрашивали, конечно же, Бенджамина. Юноша поспешил к двери.

– Мистер Ватсон?

– Да.

– Тут один человечек желает с вами познакомиться. И, не говоря больше ни слова, ему вручили его сына.

Запеленатый, он был похож на маленький сверток, который коротко пискнул, когда сестра переложила его в руки Бена. Тот осторожно прижал малыша к своей груди, посмотрел на него в крайнем изумлении, даже не смахнув слезы со щек. Крепко держа ребенка, Бенджамин с улыбкой повернулся к отцу:

– Это мальчик, папа! Это мальчик!

Оливер подбежал посмотреть на него. При взгляде на малютку его сердце затрепетало, так новорожденный был похож на Бенджамина в первые минуты его жизни. Это был тот же ребенок, то же лицо, те же рыжие волосики и удивленные глазенки, и тоже очень похож на Сару. Глядя на младенца, Оливер осознал то, что раньше от него ускользало. Это был не просто ребенок Бенджамина или Сандры, но также и его, Оливера, внук, часть его и всех тех, кто был до него – его отца... его матери... их родителей, часть их всех. Отрицать это было невозможно. На глазах у Оливера были слезы, когда он осторожно касался ребенка, который теперь принадлежал им всем.

– Как Сандра? – внезапно вспомнил Бенджамин, сразу устыдившись. – Она о'кей?

– Она в порядке, – ответила сестра. – Пока побудет в послеоперационной палате. А теперь вы не пройдете с нами на минутку в палату новорожденных? Мы осмотрим ребенка, а вы будете его держать.

– Он здоров?

– Совершенно. Весит восемь фунтов и девять унций, показатели хорошие. Это значит, что он здоровый, нормальный мальчик.

Сестра взяла ребенка у Бенджамина и направилась в палату, а новоиспеченный отец, сияя, пошел за ней. Оливер отстал. Это был удивительный момент в его жизни. В сорок пять лет он вдруг стал дедушкой. Изумляло еще то, как его внук похож на его сына. Потом, желая с кем-нибудь поделиться новостью, Олли нашел телефон-автомат и набрал бостонский номер Сары.

Когда она ответила, Олли про себя улыбнулся и поздоровался хрипловатым, мягким голосом:

– Привет, бабушка.

– Вам кого?

Сара думала, что это розыгрыш, и собиралась уже положить трубку.

– Сара, у тебя внук.

На глазах у Оливера снова выступили слезы, когда он вспомнил, как у них самих рождались дети.

– О Господи. Здоровый?

– Абсолютно. Восемь фунтов девять унций, и как две капли воды похож на новорожденного Бенджамина.

– А как Сандра?

– Наверное, не ахти. Пришлось делать кесарево. Но она поправится. Малыш такая прелесть, Сарри... Вот сама увидишь.

– Так они все-таки оставляют его?

Сара окончательно проснулась.

– Да, – сказал Олли спокойно. Его внезапно охватила такая щемящая любовь к малышу, какую он и не мечтал испытать в жизни. – Я думаю, они его оставят.

Теперь, после того как Оливер увидел внука, он не мог не согласиться с Бенджамином.

– Как Бенджамин это перенес?

– Он очень нервничал, но теперь выглядит как гордый папаша. Сара, ты обязательно должна его повидать.

Олли был горд за сына, радовался за него, но и беспокоился в то же время.

– Ты старая размазня, Оливер Ватсон. Тебе надо бы самому заиметь побольше детей.

Странно, что она это говорила, но ведь их жизни находились теперь на разных орбитах.

– Да, мне это уже говорили. А ты-то сама как?

– Нормально.

– Глаза о'кей?

– Синяки еще не прошли, но проходят. Передай Бенджамину привет от меня. Я ему завтра позвоню.

– Береги себя.

У Оливера в голосе снова звучали печальные нотки. Порой разговоры с Сарой причиняли ему боль, как прежде, но все равно он был рад, что позвонил. В конце концов, это был и ее внук. Не сообщить ей было нельзя.