Алюмен. Книга первая. Механизм Времени

Командир.

– Баррикада Сен-Дени погибла, Виктор.

– Баррикада Обри-ле-Буше погибнет, Огюст. Ты успел к финалу.

Черный стяг опять взмыл над обреченными людьми. Ветер стих, ткань повисла, как траурная гардина. Трофейный порох роздан, сосчитаны пули; убитых отнесли в сторону, раненым дали хлебнуть вина.

Враг медлил.

Синие мундиры опасливо жались к дальнему концу улицы. Обожглись, неохота помирать под завязку. Смолк вдали орудийный гром. Лишь изредка тишину разрывали редкие залпы. Там не воевали – расстреливали.

Восстание подавлено.

– Жаль, не увижу, чем дело кончится. Гвозди Иисусовы! Победим же мы когда-нибудь!..

В голосе Виктора Делоне – обида. Со стороны казалось, что командир спорит с невидимкой-Смертью. Держится из последних сил. Упрашивает: отойди, отмерь новый срок, до победы. Нет, отвечает Костлявая. Времени – нет. До победы не дожить никому – улицы перекрыты, неприятель смыкает ряды. Сейчас опомнятся, выдвинут пушки, хлебнут казенной водки для храбрости...

– Огюст... тебе нужно...

– Что?

– ...поговорить...

– С кем? С Королем-Гражданином? Так и так, ваше величество, решим дело полюбовно...

– У стены...

Шевалье устало повел плечами, глянул вверх, на свод гигантского погреба-склепа, накрывший всех – живых, мертвых и умирающих. Когда-нибудь они – грядущие Викторы и Огюсты – победят. На месте баррикады Обри-ле-Буше построят святилище великого Ньютона, с яблоками, висящими на карнизах. Наука станет править миром, просвещение вытеснит мракобесов и негодяев...

Когда-нибудь.

– Ладно, иду.

Далеко идти не пришлось. Возле разбитой витрины, где грудой валялись трупы, в густой тени навеса стонали раненые. Студент-медик в окровавленном переднике подскочил к Шевалье, хотел что-то спросить, но передумал – молча махнул рукой.

Ищите, мол, сами.

Первый, второй, третий... шестой... Девятый лежал с краю, укрытый под подбородок грязной простыней. На белом, заострившемся лице глупо топорщились пышные бакенбарды. Огюст вздрогнул. Этой встречи он не ждал.

– Александр!

Дрогнули восковые веки. «Эвариста вызвали Александр Дюшатле и его приятель, национальный гвардеец». С шести шагов. Насмерть. Недолго ты прожил, Дюшатле, после дуэли с беззащитным математиком...

– Шевалье? Ты?

Шевельнулись бледные губы. Плеснул болью взгляд.

– Хорошо... успею...

Плыл над мостовой горячий воздух лета. Царило над головами грозное безмолвие. Твердь небес отгораживалась от душ грешников алмазной броней. Внизу, готовясь сойти в преисподнюю, дышал рукотворный ад. Стоны, брань; от соседних кварталов доносились одиночные выстрелы.

– ...ты – свидетель. Передай нашим... Глупо умирать от своей пули, да? Думал перейти – не вышло... Национальную гвардию даже не предупредили!.. мы ничего не знали... Огюст! Меня считают убийцей Галуа. Не хочу уходить Каином! Мы поссорились – из-за Стефании дю Мотель. Хлебнули лишку, увлеклись. Не помню, кто кого вызвал первым...

Мертвец рассказывал о мертвеце.

– Наутро опомнился, прибежал к Эваристу. Объяснились, обнялись... Чушь! бред!.. У Стефании жених, учитель, на нас она и не смотрела... Огюст! При нашей ссоре присутствовал еще один человек. Член Общества, дальний родственник Стефании... он сказал, что должен... обязан защитить честь семьи...

Голос превратился в хрип. Простыня сползла вниз, открывая изодранный мундир. Гвардеец Дюшатле, друг Галуа, не желал уходить в вечность – Каином.

– Я узнал... поздно... в ночь перед дуэлью я...

Громыхнул залп – близко, за углом.

– Возьми у меня газету – там статья...

Второй залп.

– ...Пеше д’Эрбенвиль...

«Синие» строились. Теперь они были не одни – из переулка подтягивались новые вояки, сине-красные. Мундиры с шитьем, штаны – яркой киноварью. Ровный шаг, холодный блеск штыков – «линейцы».

Армия.

– Конец, – шепнул Делоне, приподнявшись на локте. – Выживешь, Огюст, узнай, кто нас подставил. И насчет Галуа узнай. Мне – не успеть. Нет времени.

Шевалье пожал плечами: у всех нас, дружище, нет времени. Газета со статьей лежала в кармане – «Шаривари», вчерашняя. Он успел лишь скользнуть взглядом по заголовку. «Ужас предместий» – хуже, чем «Сена кишит трупами»!

«...И убийца не раз являлся ей в снах!»

– Александр сказал, что не стрелялся с Эваристом. И назвал имя: Пеше...

– Д’Эрбенвиль, – кивнул Делоне. Вид противника словно добавил умирающему сил. – Я давно к нему присматривался. Аристократ, богач, бретер – что такому делать в Обществе?