КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ

– Не имел счастья познакомиться с ней лично, – ответил мистер Лин. – Но разумеется, слышал о ней и ее грандиозной кампании. Я восхищался ею, как все добропорядочные люди. Считаю ее замечательной женщиной. Говорили, что она была еще и очень красива.

– Наверное. Разве можно объективно оценить красоту собственной матери?

– О, я слышал, она была самой красивой англичанкой в Шанхае.

– Может быть. Но теперь она, конечно, весьма немолода.

– Есть красота неувядающая. Моя жена, – махнул он рукой в сторону спальни, – для меня и сейчас так же красива, как в тот день, когда я на ней женился.

Услышав это, я почувствовал себя так, словно подглядываю за чужой жизнью, и на сей раз именно я первым направился к выходу.

Больше я почти ничего не помню о том визите в наш бывший дом. Быть может, мы провели там еще час-другой, беседуя и трапезничая с собравшейся за столом семьей. Во всяком случае, распрощался я с Линами очень сердечно. Однако на обратном пути мы с Морганом немного повздорили.

Скорее всего по моей вине. Я очень устал и перенервничал за минувший день. Некоторое время мы ехали по ночным улицам в полном молчании, и я постепенно переключил мысли на все еще остававшуюся несделанной огромную работу. Помнится, я довольно неожиданно сказал Моргану:

– Послушай, ты уже много лет живешь здесь. Тебе никогда не доводилось встречаться с неким инспектором Куном?

– Инспектором Куном? Он что, полицейский?

– Когда я жил здесь в детстве, инспектор Кун был почти легендой. Дело в том, что он стал первым, кому поручили расследовать дело об исчезновении моих родителей.

К моему великому изумлению, Морган расхохотался, потом спросил:

– Кун? Старикан Кун? Да вроде бы когда-то он был инспектором полиции. Пели так, то ничего удивительного, что дело так и осталось нераскрытым.

Я был обескуражен его тоном и холодно заметил:

– В те времена инспектор Кун был самым уважаемым сыщиком в Шанхае, если не во всем Китае.

– Что ж, должен тебе сказать, что его имя известно и сейчас. Старик Кун.

– Рад узнать по крайней мере, что он все еще здесь, в городе. Не подскажешь, где его найти?

– Нет ничего проще: поброди по французской части города поздно вечером, после наступления темноты. Непременно наткнешься на него рано или поздно. Чаше всего он валяется на тротуаре. Или, если его пустят в какой-нибудь затрапезный бар, храпит там в темном углу.

– Ты хочешь сказать, что инспектор Кун стал пьяницей?

– Пьяницей?! Опиум. Обычная для китайцев беда. Но он – весьма колоритный персонаж! Рассказывает истории о днях своей славы, и люди подают ему.

– Думаю, ты говоришь о ком-то другом, приятель.

– Не обольщайся, старина. Это тот самый Кун. Значит, он действительно был полицейским? А я считал, что он все это придумал. Большинство его рассказов совершенно нелепо. А зачем он тебе?

– Беда в том, Морган, что ты все путаешь. Сначала спутал меня с Бигглсуортом, теперь инспектора Куна с каким-то никчемным оборванцем. Видно, ты так долго живешь здесь, что у тебя мозги размягчились, старина.

– Слушай, поостынь немного. То, что я тебе рассказал, ты можешь услышать от кого угодно – только спроси. А против твоего комментария насчет моих мозгов решительно возражаю. У меня все в порядке.

К тому времени, когда он высадил меня перед входом в отель «Китай», мы более или менее восстановили нормальные отношения, но расстались все же весьма холодно, и я больше никогда не видел Моргана. Что же касается Куна, то в тот самый вечер я принял решение безотлагательно найти его. Однако по какой-то причине – быть может, боялся, что Морган сказал правду, – я не включал поиски инспектора в список первоочередных дел, по крайней мере до вчерашнего дня, когда, роясь в полицейских архивах, снова самым драматическим образом не наткнулся на его имя.

Сегодня утром, когда в разговоре с Макдоналдом я случайно упомянул инспектора Куна, последовала реакция, весьма сходная с той, что продемонстрировал в свое время Морган. Думаю, это послужило еще одной причиной, по которой наша встреча в его душном маленьком кабинете с окном, выходящим во двор консульства, так вывела меня из равновесия. Но в любом случае, приложив немного усилий, я наверняка мог бы провести ее лучше. Главной моей ошибкой стало то, что я дал выход эмоциям. Боюсь, был момент, когда я практически кричал на него.