КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ

Наконец по каким-то неуловимым признакам – позы солдат ничуть не изменились – стало ясно, что все немного расслабились. Я услышал позади голос лейтенанта:

– Теперь вы понимаете, мистер Бэнкс, что пройти отсюда куда бы то ни было сейчас нелегко.

Мы стояли на коленях, скорчившись за руинами кирпичной кладки, и я заметил, что мой легкий костюм из фланели весь покрылся пылью и сажей. Прежде чем заговорить, я постарался собраться с мыслями.

– Я полностью отдаю себе отчет в рискованности дальнейшего пути, но медлить нельзя. Теперь, когда вокруг стреляют, недопустимо оставлять моих родителей в том доме даже на минуту дольше. Может, нам взять с собой этих людей? Тогда в случае нападения горстки японцев, у нас будет зашита.

– Как старший по званию, я никак не могу одобрить подобный шаг, мистер Бэнкс. Если эти люди покинут позиции, штаб останется совершенно неприкрытым. Кроме того, я подвергну жизнь этих людей неоправданному риску.

Я раздраженно передернул плечами.

– Должен заметить, лейтенант, что ваши люди допустили оплошность, позволив этим японцам оказаться у них в тылу. Если бы все ваши подчиненные должным образом исполняли свои обязанности, уверен, такого бы не произошло.

– Мои люди сражались с отменной храбростью, мистер Бэнкс. Едва ли они виноваты, что выполнение вашей миссии затруднено.

– Что вы хотите этим сказать, лейтенант? Что вы имеете в виду?

– Пожалуйста, успокойтесь, мистер Бэнкс. Я только обращаю ваше внимание на то, что мои люди не виноваты…

– Тогда кто же виноват, сэр? О, я понимаю, что у вас на уме! Да! Я знаю, вы давно об этом думаете, и только ждал, когда вы произнесете это вслух.

– Сэр, я понятия не имею…

– Я прекрасно знаю, что за мысль бродит у вас в голове все это время, лейтенант! Я прочел это по вашему взгляду. Вы считаете, будто это я во всем виноват – во всем, во всех этих ужасных страданиях, разрушениях… Но все дело в том, что вы ничего не знаете, не знаете практически ничего об этом деле. Вы, конечно, компетентны в ведении боевых действий, но позвольте вам заметить, что расследовать запутанное преступление, подобное этому, не так просто. Вы и понятия не имеете, какие люди в нем замешаны. Подобные дела быстро не раскрываются, сэр! А их расследование требует особой деликатности. Вы, наверное, думаете, что достаточно ворваться в дом с ружьями и штыками – и дело в шляпе? Да, признаю, мне понадобилось немало времени, но это вполне естественно. Не знаю, зачем говорю все это вам. Что вы, простой солдат, можете в этом понимать?

– Мистер Бэнкс, нам незачем ссориться. Я от души желаю успеха вашей миссии. Но я просто хочу, чтобы вы поняли, что может случиться…

– Меня все меньше интересуют ваши соображения на этот счет, лейтенант. Позвольте заметить, что вы – плохая реклама для китайской армии. Правильно ли я понимаю, что вы берете назад свое слово? Что не желаете сопровождать меня дальше? Думаю, так и есть. Вы предоставляете мне самому выполнить эту трудную задачу. Очень хорошо, так я и сделаю! Нападу на этот дом в одиночку!

– Думаю, сэр, вам следует успокоиться, пока вы не наговорили чего-нибудь еще…

– Еще? Тогда еще одно, сэр! Можете быть уверены, что я не стану упоминать вашего имени на церемонии в Джессфилд-парке. А если и упомяну, то отнюдь не в комплиментарном контексте…

– Мистер Бэнкс, пожалуйста, выслушайте меня! Если вы намерены двигаться дальше, несмотря на опасность, воспрепятствовать вам я не могу. Но один вы, безусловно, будете в большей безопасности. Со мной вы гораздо больше рискуете попасть под пулю. Вы – европеец в гражданской одежде. Если будете соблюдать крайнюю осторожность и четко называть имя каждому встречному, вполне вероятно, останетесь невредимы. Разумеется, я повторяю свой совет подождать, пока не изменится ситуация. Но опять же как человек, тоже имеющий престарелых родителей, могу понять ваше нетерпение.

Я встал, как мог отряхнул костюм и холодно бросил:

– Ну что ж, тогда я ухожу.

– В таком случае, мистер Бэнкс, возьмите это. – Он протянул мне маленький фонарик. – Еще раз советую остановиться и переждать, если вы не доберетесь до места засветло, но по вашему настроению вижу, что вы не склонны задерживаться, и в этом случае вам, конечно, понадобится фонарь. Батарейки не новые, так что пользуйтесь им только в случае крайней необходимости.

Сунув фонарь в карман, я ворчливо поблагодарил его, уже сожалея о своей несдержанности. Умирающий по ту сторону стены перестал выкрикивать отдельные слова и снова только выл. Я пошел было на звук, но лейтенант остановил меня: