16  

Он заходил однажды. Сто процентов — это был он. Крутой мужик лет под сорок. Ботинки на толстой подошве, темно-коричневая замшевая куртка. Серьга в одном ухе. Мне с первой минуты его лицо показалось знакомым, будто где-то раньше видел. Подумал: наверное, музыкант. Он прошелся по магазину, спросил пластинку Чика Кориа [6], которая у нас, к счастью, оказалась. Он расплатился, я упаковал диск, и он вышел. Только тут я сообразил, на кого он похож. На меня.

Я попробовал рассчитать вероятность нашей случайной встречи в таком мегаполисе, как Токио, но калькулятор зашкалило — не влезали все знаки после запятой. И я подумал — а что, если он инкогнито приходил посмотреть на меня? Может, он думает обо мне, как и я о нем. Много времени должно пройти, прежде чем мы, сироты, научимся трезво относиться к таким вещам. При первом же удобном случае кидаемся все романтизировать, да еще как! И притом я не то чтобы настоящий сирота, сиротства я не испытал. У меня всегда была Мама-сан.


Я выскакиваю на минутку, чтобы почувствовать капли дождя на коже. Вдохнуть свежего воздуха. Фургон резко тормозит и гудит старушке, которая толкает перед собой тележку. Та оглянулась и замахала на него руками, как колдунья. Фургон гуданул еще раз, словно разозлившись. А вот плывет длинноногая красавица в норковом пальто, она не сомневается в своей безумной привлекательности. За ней вышагивает богатенький муж и ведет на поводке морщинистого пса с высунутым до земли языком. Женщина переводит взгляд в сторону и, прежде чем скрыться из виду, замечает на мгновение выпускника средней школы, гробящего свои молодые годы в убогой лавчонке, где и посетителей-то почти не бывает.

Таково мое место в этой жизни. На память приходит еще один диск Билли Холидей. Однажды душным долгим вечером в Чикаго она спела «Будет другая весна» [7], а зал аплодировал ей, пока не кончились силы.


Телефон.

— Привет, Сатору. Это я, Кодзи.

— Ничего не слышу! Что за грохот там у тебя?

— Я из институтской столовой.

— Как экзамен по машиностроению?

— Пришлось здорово потрудиться…

На самом деле он почти не готовился.

— Поздравляю! Значит, в храме побывал не зря? Когда объявят результаты?

— Недели через три-четыре. Главное, все позади. Уже хорошо. А поздравлять меня пока рано… Слушай, отец сейчас в Токио. Мама сегодня готовит сукияки [8]. Вот они и подумали — может, зайдешь, поможешь нам с ним управиться? Как ты, старик? А засидимся — переночуешь в комнате сестры. Она с классом уехала на экскурсию на Окинаву.

Про себя хмыкаю и крякаю. Вообще-то родители Кодзи — славные, порядочные люди, одно плохо — считают своим долгом наставлять меня на путь истинный. Никак в толк не возьмут, что меня вполне устраивает моя жизнь — с дисками, с уроками игры на саксофоне и с моим личным «углом». В основе их участия лежит жалость, а вот жалости я не перевариваю, лучше буду дерьмо ложкой лопать, как и полагается сироте.

Но Кодзи — мой друг. Пожалуй, единственный.

— Спасибо, приду с удовольствием. Что захватить?

— Ничего, захвати себя.

Значит, цветы для мамы и пиво для папы.

— Я буду сразу после работы.

— О'кей, до встречи.

— До встречи.


Это время дня ассоциируется у меня с Мэлом Уолдроном [9]. Магазины закрываются рано. Хозяин овощной лавки заносит внутрь ящики с белым редисом, морковкой и корнями лотоса. Опуская ставни, замечает меня и сдержанно кивает. Он никогда не улыбается. Прогрохотал грузовик, и стайка голубей рассыпалась в разные стороны. Нотки «Одиночества» падают тяжело, словно камушки на дно глубокого колодца: играет Джеки Маклин [10], и столько печали и тяжести в звуках его саксофона, что им не подняться над землей.

Открывается дверь, впуская запах чистого, промытого дождем воздуха. Входят четыре старшеклассницы, но одна из них — совершенно, совершенно особенная. Она сияет и переливается, как квазар. Я понимаю, это звучит глупо — но что поделаешь, если она светится!

Три вертихвостки сразу бросились к прилавку. Хорошенькие, спору нет, но можно подумать, что все трое вылупились из одного яйца. Волосы одинаковой длины, губки одного цвета, одинаковые фигуры в одинаковой школьной форме. Одна из них — видимо, заводила — жеманным и капризным голосом требует последний хит, от которого сейчас балдеют все подростки.

  16  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×